Коротко остриженная, ростом не выше Викушки, худенькая до хрупкости, словно мелкая лесная пичуга, смуглая и смешливая Айгуль. Её привел в «Сладкого папу» Ждан Горшенёв, который и сам, похоже, не понимал, что откопал сокровище. Хищное чутье Балыкова, наоборот, подсказало ему: «За этой серенькой и заурядной внешностью кроется именно то, что ты ищешь и не находишь в других: ум и цепкость в сочетании с мягкой податливостью и умением находиться в тени». Поначалу Балыков держал Айгуль на некотором расстоянии от себя, не решаясь признать, что она интересна ему не только как менеджер по продажам. Как старый филин на ёлке, Балыков рассматривал девушку-пичугу и подмечал, как заразительно смеется она в ответ на шутки Ждана, как мило запрокидывает голову, трясет копной волос, не кокетничая, не пытаясь казаться красивее, не напрашиваясь на комплименты. Большинство женщин, окружавших успешного и богатого Балыкова и просто успешного Горшенёва, пускали в ход свои чары и откровенно соблазняли их. Но не Айгуль. «Хитрая баба», – шептал Табеев, но Балыков махал рукой. Ему нравилось, как девушка супила брови над деловыми бумагами, как нетерпеливо покачивала маленькой ножкой в плоской балетке, отвечая на рабочие звонки, как засовывала за ушко карандаш, а потом ладошками хлопала по столу, ища пропажу. Толстая прозрачная перегородка между кабинетами не мешала Балыкову рассматривать Айгуль из-под бровей, покусывая губы. «Она», – звучало в ушах Андрея.
Балыков принял окончательное решение в аэропорту. Вся верхушка «Сладкого папы» летела в Казань на продовольственный форум. Вылет задерживали, делегация томилась без дела. Табеев высился над всеми в своей извечной позе со скрещенными на груди руками, Жданов занял сразу два кресла, развалившись с модным лэптопом на коленях. Главбух Борисова покачивалась на каблуках со стаканчиком кофе, Айгуль в узких бесцветных джинсах сидела верхом на чемоданчике. Она смеялась шуткам Ждана, показывала острые и немного кривые клыки, что делало ее улыбку обворожительно кошачьей. Узкие, миндалевидные глазки весело щурились, а то и вовсе закрывались при взрыве хохота. Заметив взгляд начальника, Давлетова попыталась напустить на себя серьезный вид, но потом накрыла лицо блокнотом и продолжила тихо, по-детски вздрагивать. Балыков почувствовал укол ревности. Неужели он не может рассмешить девушку, сделать её на минутку счастливее, привлечь внимание? Нет, он мог только принести кофе, что и сделал. Айгуль вежливо взяла стакан из рук своего начальника. Улыбка потухла.