Возвращаясь к дистанционному учебному процессу. Пол-урока обычно уходило на то, чтоб впустить в конференцию всех желающих, и ещё пол-урока – на то, чтобы заставить Клещиков включить камеры. Они упражнялись в смешных аватарках – ставили свои фото на фоне пальм, потом котов вместо себя, а на урок естествознания поставили настоящих клещей, причём напитых. Галина Петровна, которой и так тяжело давалась компьютерная наука, пришла в исступление. Так как отправить Клещиков к директору не представлялось возможным.
Учителя пробовали жаловаться на Клещиков за то, что они злостно не включают камеру, а отвечают через раз и будто издалека. Но Анна Клещ пообещала подать в суд на школу, департамент образования и самого мэра за весь этот дурдом, и учителя от неё отстали. Ясное дело, запертые в четырёх стенах со своими буйными отпрысками, родители Клещиков были способны на многое.
Почти все домашние задания состояли из тестов на компьютере. Их делала мама, потому что опасалась за моё зрение. Так что период дистанционки стал чуть не самым славным в моей учебной карьере. Но сами занятия ужасно нервировали: то связь прерывалась, то ссылки путались, и я стучался совсем не туда, куда следовало. Я призывал на помощь маму, а когда она приходила, по пятьсот раз проверял, выключены ли камера и звук. У нас даже стишок сложился:
Я пришёл к тебе с планшетом
Рассказать, как всё достало:
Перебои с интернетом,
Зумы, ЭЖД, вотсапы…
В конце концов я придумал отличный способ успокоения – закреплял в качестве основного окно с Марусей и просто смотрел на неё: как она морщила заборчик, слушая новый материал, как закусывала губу, готовясь дать ответ на вопрос учителя, как задумывалась о чём-то своём. Один раз получилось забавно. Она зевнула, хоть и прикрыв рот рукой, а зевание, как известно, заразно, и я тоже зевнул. И она еле заметно улыбнулась, хотя на уроке в это время ничего смешного не происходило. И хотя я не рассчитывал на то, что она сделала моё видео основным, но на экране я у неё явно присутствовал. Я подмигнул, и она, покраснев, уткнулась в тетрадь. Это единственный из дистанционных уроков, который мне запомнился.
Хотя нет, был ещё один – по русскому, перед которым нам задали дать словесный портрет кого-то из знакомых, используя средства художественной выразительности. На уроке мы зачитывали свои заметки, и «звездой программы» неожиданно стал Никита. Потом я узнал от него, что портрет взялся составить его папа, который подрабатывал в молодости копирайтингом – описывал разные товары, активно привлекая средства художественной выразительности. В прозе он оказался куда более велеречивым автором, чем в поэзии. Никита сам впервые увидел текст на уроке и поначалу слегка удивился: