Вовка смеялся, наблюдая, как я, сидя на подоконнике, укрывалась в одеяло, забирала с собой банку варенья и зубрила, зубрила, произнося вслух, и ложкой из банки ела густой клубничный джем.
– Ещё немного, и моя девушка станет Карлсоном. Только тебя никакой пропеллер уже не поднимет.
– Отстань, – облизывала я ложку. – Лучше спроси что-нибудь на английском?
– How much can I eat?
– Чё? – Я не ожидала того, что он знал язык.
Но в ответ он лишь рассмеялся и отобрав банку, убрал в неё ложку и подхватив меня на руки, понёс к старенькому дивану.
И мне уже не хотелось ни отвоёвывать варенье, ни учить английский. Только тонуть в этих глазах и прижиматься всем телом к нему, единственному.
Иногда, когда мы лежали в постели, он сам просил меня почитать стихи. Я читала по памяти, конечно, про любовь. Порой, даже сочиняла на ходу:
«Давай погасим свечи.
Нальем в бокал вина.
И в этот зимний вечер
Давай, сойдем с ума.
Забудем о разлуках,
Что всюду стерегут.
А вспомним о минутах,
Что бешено бегут.
Согрей меня губами
И расстели нам шаль.
Пусть свечи догорают,
Ведь их судить не нам.
Я – женщина земная.
И ночи мне не жаль.
Огонь в камине тише,
Чем шёпот наших тел.
И мы взлетаем выше!
Как сладок этот плен!
Опять завоет ветер,
Но нам не до него.
Ведь в этот зимний вечер
Мы допили вино».
Но чаще, конечно, классиков или современных авторов.
Мне очень тогда нравились стихотворения Рубальской, Ахматовой. Есенина цитировала наизусть.
Вовка смеялся. Я ему про любовь, серьёзно, а он смотрел на меня и смеялся. Говорил, что у меня такая смешная мимика и руками так активно показываю, когда рассказываю. Я обижалась. А он хватал меня в охапку, подминал под себя и не отпускал, пока я не переставала дуться. И я переставала. Когда тебя обнимает такой парень, смотрит на тебя глазами, в которых прыгают чёртики, забываешь обо всём на свете. Не могла я на него долго обижаться. И он знал это. Корчил рожицы, щекотал, целовал так, что по телу шли мурашки…
***
– Он сделал мне предложение! – Подпрыгивая на носочках, Светка вручила мне пригласительный, который сама же и рисовала. На сиреневом картоне были наклеены из белой бумаги два лебедя и маленькие сердечки. Последние были вырезаны из цветной бумаги красного цвета.
Светка светилась от счастья.
В принципе, в том, что они собрались жениться, не было ничего удивительного. Но мне казалось, всё слишком стремительно.