– Если честно, то мне пора, надо немного поработать, завтра рано вставать, – сказала я, стараясь придать голосу уверенность.
Очень хотелось послать все принципы к черту, и опять ощутить его губы на своих. Но, я понимала, что и так позволила ему лишнее, а себе недопустимое, надо было скорее свернуть с этой опасной дорожки. Он театрально громко вздохнул, несколько секунд словно прикидывал что-то в уме и согласился:
– Ладно, я отвезу тебя, моя машина осталась у центра искусств, а твою я видел рядом с домом.
Ну уж нет. Неправильно это все, я и так слишком в нем растворилась, было очень неловко. У него все по отработанной схеме. Антон считал всю гамму моих чувств и поспешил купировать моё отступление.
– Я тебя не съем, просто довезу до дома. Ты боишься меня? – он заглянул мне в глаза, чуть пригнувшись.
Я покачала головой. На его лице проскользнуло облегчение. Он взял меня за руку, и мы пошли к Центру Искусств.
Мимо спешили редкие прохожие, с интересом провожая нашу пару. Я остановилась и потянула его за руку.
– А тебя никто не заревнует из твоих поклонниц, если увидят со мной?
– Мы только что целовались на вершине города, наверно, это о чем-то говорит?
Мне понравился его ответ, хоть и не понравилось упоминание об этом чертовом поцелуе. И я пошла дальше, не отпуская его руку, вернее не вырывая свою руку из его.
Мы подошли к черному мерседесу. Огромных размеров майбах был отполирован так, что я могла рассматривать себя в отражении.
Антон открыл передо мной дверь и помог сесть в салон автомобиля. Я огляделась: салон из кремовой кожи, большие кожаные кресла с огромными подлокотниками-разделителями. Всё кричало дороговизной.
И запах. Пахло кофе, самым любимым моим напитком.
– Фантастический запах, – не удержалась, сообщила.
Он засмеялся.
– Ты любишь кофе, малышка? Какой ты пьешь? – его вновь серые глаза задорно сверкнули.
– Только капучино.
– Постараюсь не забыть, а то эта болезнь, – он не договорил и завел машину.
– Что за болезнь? – насторожилась я.
– Раннее Альцгеймера.
Его полный страдания вид откликнулся тяжелым комком в моем горле. Глаза защипало. Я взяла Антона за руку, чуть сжала.
– Антон, это, наверно, тяжело, но можно что-то сделать?
– Да, Мишель… – прервался на полуслове, губы сжались в ниточку, а потом он расхохотался.
У него шок? Или это психическое расстройство?