Я сделала глоток, опираясь о кухонный шкафчик и мимоходом отмечая идеальный вкус кофе. Ложка сахара и треть кружки молока, как я варила себе сама каждое утро…
Значит, военные теперь охраняют императора. Охраняют, или сторожат? Почему господин Тобиас называет Юрия прежним титулом? Сын Александра не взошел на престол? В стране безвластие? Разве это возможно?
– …буду ждать вас в автомобиле, – выхватила я фразу из слов военного и прикрыла веки – Никки бросил на меня острый взгляд.
Иди. Ты не можешь возиться со мной вечность, Николас. Как бы мне того не хотелось.
– Хорошего дня, госпожа Холд, – поклонился мне военный и покинул кухню.
– Господин Николас просил передать, чтобы вы собирались в Южный, – сообщил мне Кристос и посмотрел на часы.
– А Элизабет? – вскинулась я.
– Приедет за вами вместе с водителем, – улыбнулся мне дворецкий Холдов и тоже откланялся, оставляя нас с Никки наедине.
Он повернулся ко мне и забрал кружку у меня из рук. Поставил её на стол, а потом взглянул на меня исподлобья. Не знаю, кто сделал первый шаг, не знаю, кто прикоснулся первым, этот миг стерся, сгорел вместе с остатками здравого смысла в сумасшедшем отчаянном поцелуе.
И безумие может быть счастьем, особенно, если разделить его на двоих.
Я отстранилась первой. Откуда только силы взялись? Рассмеялась: строгое, излишне серьезное выражение на лице Никки никак не сочеталось с растрепанным видом и лихорадочно блестящими глазами.
– Иди, – твердо сказала ему я.
Только вернись…
Никки поправил ворот рубашки, застегнул пуговицы серого кителя, расправил плечи и, спрятав руки за спиной, ответил:
– Я приеду в Южный, как только смогу. Что бы ни случилось, дождись меня, Алиана. Обещай, что не станешь делать глупостей.
Он мотнул головой, и я не удержалась – погладила его по щеке.
– Обещаю, – хрипло прошептала я и со смешком добавила: – а что мне еще остается?
Никки отвел взгляд, потемнел лицом и замолчал, уставившись в одну точку.
– Хороший вопрос, – наконец сказал он, подымая глаза. – Кто знает, что придет тебе в голову?