Как я подружился с летом - страница 3

Работает реклама: сыроежки понабежали, опята повыскакивали. Подосиновик, растяпа, едва не прозевал корзину!

У поворота тропинки два большеголовых подберёзовика стоят – голосуют. Хотел я их взять, смотрю, – а они едва на ножках держатся.

– Извините, – говорю, – червивых не берём.

Знаю я таких: возьмёшь их по доброте душевной, а они потом в суп запросятся. Нет, таким лучше сразу отказать, а то ведь всю похлёбку испортят.

Увидел я, что небо более-менее чистое, даже солнце сквозь редкие облака проглядывает, и залез на крышу – загорать. Разделся до трусов, кепку на лицо надвинул, лежу, отдыхаю. Больше, конечно, проветриваюсь, чем загораю, но всё равно приятно.

И тут, как по команде, набежали со всех сторон тучи и принялись обсуждать мою персону:

– Глядите-ка, – говорит одна, – чего это он валяется посреди крыши?

– Он не валяется, он загорает, – предполагает другая.

– Кто же загорает в такую погоду? – удивляется первая.

– Так ведь лето проходит, а другой погоды нет! – поясняет третья.

– А вдруг ему плохо? – спрашивает вторая. – Вдруг он сознание потерял?

Я насторожился. Даже пошевелился немного, почесал ногу ногой – даю понять, что мне не плохо, а очень даже ничего.

Но тучи тоже насторожились. Приблизились, скучковались прямо над моей головой и стали меня рассматривать уже прицельно, с пристрастием.

– Он очень бледный, – говорит первая.

– И весь в мурашках, – добавляет вторая.

– На загорающего совсем не похож, – соглашается третья. – Надо его срочно спасать!

Переглянулись тучи, пошептались… и как ливанут на меня дождём – из трёх своих водомётов сразу!

Скатился я с крыши, забежал в дом, высунулся в окно:

– Да разрази вас гром, заботливые мои!

Так и не вышло из меня загорающего.

Чайник у меня строгий, трудно с ним. Был бы он каким старинным, фарфоровым, или, наоборот, новым, стеклянным, так наверняка бы вёл себя иначе, а мой – керамический, самый простой.

Я его каждое утро кормлю заваркой. Насыпаю не очень много, чтобы не баловать ни его, ни себя. Потом заливаю крутым кипятком, сажусь у окна и жду. Чайник пыхтит, как ошпаренный, хотя на самом деле эта процедура явно доставляет ему удовольствие. Просто у него такой характер – надо поворчать. Крышка дребезжит, подпрыгивает – чайник кипятится, бубнит.

– Ох, поздно ты встаёшь, поздно просыпаешься, – наставляет он меня уму-разуму. – Ты же не в городе, в деревне надо рано вставать, с первыми петухами!