– Что это? Кто это? Я! Что? Где? – орал Кура.
– Это ты, – орал Фитиль, – У тебя, сколько ног и рук, – тут же спокойным голосом продолжил он.
– Что? Какие ноги? – продолжал голосить Кура.
– Твои ноги. Сколько их? – невозмутимо продолжал терапию Фитиль.
– Я откуда знаю!? Было две. Сейчас не знаю.
– Ну посмотри и скажи, что думаешь.
– Я не могу, – перешел на разговор обессиленный Кура.
– Почему? – не отставал Фитиль.
– Я не знаю, что такое ноги.
– А почему сказал, что две?
– На автомате, – почти шепотом сказал Кура.
Он посмотрел вверх, в стороны, вниз. Он вертел головой как припадочный.
– Ноги это то, что снизу, – упростил задачу Фитиль.
Кура посмотрел вниз и понял, что ничего кроме своих мыслей не видит и не слышит. Они были похожи на комок мокрых, смотанных волос. Наверно где-то там и были ноги, но пока абсолютно точно об этом судить было рановато. Как и нельзя было сказать, что к тому, что происходит можно относиться серьезно. И что вообще хоть что-то происходит, было сомнительно.
– Ты знаешь, где ты? – спросил Куру Фитиль.
– Нет, – понемногу приходя в себя (в свою новую форму), ответил Кура.
– Вот именно. И никто не знает, – ответил Фитиль, блуждая взглядом по помещению, единственный кто отражался в зрачках Куры не понимающим, исчерпывающим все вопросы взглядом. – До того, как ты появился, я, только, только в себя начал приходить. И уже кое-что понял, – он прищурился и нагнулся к сидящему на коленях Куре. – Например, голос из репродуктора, который ты услышишь, сообщит, кто ты. Я советую не отрекаться от предикативности коннотаций своего названия. У тебя с ним, видимо, будет много общего.
– Понятно, – сказал Кура.
– Вот я, например, Фитиль. Там, где был до этого, точно не помню, я читал людей, сближаясь с ними, и после этого они «взрывались». Я имею в виду эмоционально. Перегорали, как говориться.
– То есть доведешь любого, – сказал Кура.
– Да. Я, видимо, профессионалом в этом был.
«Кура», – прозвучало из репродуктора.
Кура, еще не совсем осознавая, что происходит, сел на пол, или около того, и, помня, что говорил ему Фитиль, непонимающе уставился на него.
– Кура? – переспросил Кура.
– Это, видимо, ты. – улыбнувшись указал пальцем на него Фитиль.
– Почему Кура то? – недоумевая, спросил Кура.
– Подумай! – приподняв бровь, сказал Фитиль.
Новоиспеченный «Кура» погрузился в себя. Он ворошил обрывки памяти с целью найти тот пробел, за которым кроется ответ. И уже плясать над этой пропастью танец памяти в метели бубнящих форм, ракурсов, рефлексий, мест, положений. Фитиль безразлично наблюдал как его новый сожитель не находит себе места. И уже почти в полуобморочном состоянии, до тряски, вымучивает варианты почему «Кура».