– Виктор, ты знаешь, кого я сейчас встретила? —еще не закрыв дверь, с порога взволнованно заговорила Тая.
– Даже боюсь предположить, – шутливо отозвался муж, забирая сумки из ее рук, – я могу накидать варианты, Папу Римского там, президента, но это все мелочи, так ведь, ну что тебя так могло поразить?
– Ты все с шуточками, а я почти шок испытала, как она изменилась!
– Может, скажешь уже!
– Аллу Марееву! Я с ней училась в институте, симпатичная такая! Мы даже дружили когда—то.
– Да помню ее прекрасно, и семью ее помню. А что с ней не так?
– Ты бы ее не узнал, располнела, лицо одутловатое, вся неухоженная. Да дело даже не во внешности, все мы стали не лучше. Она изнутри другая, и взгляд с прищуром, как будто ждет нравоучений, и сразу становится в оборону.
– А ты к ней цеплялась?
– Я только спросила, где она теперь работает, их же НИИ закрыли, а она была ведущим инженером. Так у нее сразу появился этот взгляд и вызов в голосе – «лифтером в ЖЭКе!», а потом: «А что, мне нравится, среди мужиков работаю! В конце смены бутылочку разопьем, хорошо так делается!» И захохотала! Мне жутко стало от ее смеха. Вот тебе рассказываю, а смех этот в ушах стоит.
– Уж больно ты впечатлительная. У всех своя судьба, сама говоришь, что ей нравится, значит, это ее планка.
– Нет, Витя, у нее просто надлом внутренний, я с ней еще поговорю, мы телефонами обменялись.
– Ну зачем тебе надо к ней в душу лезть?
За домашними делами Алла не выходила у нее из головы, вспоминались моменты институтской жизни, как подруга, здорово разбирающаяся в точных науках, помогала с сопроматом, как она «щелкала» задачи по теории механизмов и машин. Стройная, всегда с красивой стрижкой русых волос, уверенная в себе девушка. Все у нее складывалось удачно – и хорошая работа после института, и замужество по любви, и дочка умница. А вот удача дала сбой, и она надломилась, замкнулась в своем мирке, сузила его до лифтерши. И радости осталось, что в конце смены распить бутылку. «Я ее вытащу оттуда, это не ее планка, не прав Виктор!»