Два джентльмена вполне соответствовали требованиям домовладелицы. Первым был профессор Абрахам Ван Хельсинг, не так давно переехавший в Лондон, выдающийся ученый и автор нескольких важных открытий в своей области. Он имел докторскую степень по медицине, однако не практиковал: предпочитал заниматься научными изысканиями и читал курс лекций в университете. Кроме того, дважды в неделю он исполнял общественные обязанности в Музее естественной истории. Единственное «но»: мистер Ван Хельсинг был иностранцем. Этого миссис Тернер не одобряла, но препятствием для договора аренды обстоятельство не стало. А через несколько недель домовладелица уже считала профессора самым благонадежным из всех известных ей иностранцев Лондона.
Зато к компаньону профессора, мистеру Джонатану Харкеру, она сразу же прониклась симпатией. Молодой адвокат обладал приятной наружностью, был неизменно приветлив и даже несколько раз совершенно бесплатно дал профессиональную консультацию. Иногда мистер Харкер обращал свой взор в прошлое. Воспоминания могли настигнуть его даже в беседе о, казалось бы, пустяках, и тогда по его лицу пробегала тень – всего на миг, – прежде чем он возвращал самообладание, а в его светлых волосах, почти незаметная обычно, вдруг отчетливо выделялась ранняя седина. Леонард, зять миссис Тернер, начал седеть в двадцать шесть лет, а к тридцати пяти обзавелся еще и солидными залысинами, но тому причиной была всего лишь наследственность, а мистер Харкер, как решила хозяйка, наверняка перенес тяжелую душевную травму, которую теперь пытается залечить или хотя бы приглушить боль от нее, отдавшись работе.
Профессор Ван Хельсинг занимал комнаты на втором этаже, Джонатан Харкер – на третьем, оба спускались в общую гостиную, чтобы принять клиентов. Миссис Тернер не была против визитов – до недавних пор, пока среди посетителей не стали появляться довольно странные и неблагонадежные особы: персону, сквозь которую просвечивает письменный стол, сложно счесть благонадежной. Несколько раз домовладелица даже подумывала о том, чтобы с глубоким сожалением отказать своим постояльцам в жилье, и всякий раз что-то ее останавливало. Возможно, вздыхала миссис Тернер, ей следовало проявить больше твердости характера, но, с другой стороны, даже самые странные клиенты мистера Ван Хельсинга и мистера Харкера никакого ущерба не причиняли, а жильцы исправно вносили квартирную плату.