Я гнал мысли о невесте с того самого момента, как очнулся. Как она? Справляется ли? Что думает обо всем случившемся? Считает ли убийцей или верит в мою невиновность? Может, она решила, что я погиб? Захочет ли принять меня обратно? Или я стал ей отвратителен? Все бы отдал за возможность просто взглянуть на нее. Хотя, что теперь я мог отдать. У меня ничего не осталось.
«У тебя есть шанс все исправить, у тебя есть семья, есть дом, в который ты можешь вернуться. Поверь мне, нет ничего страшнее, чем осознать, что возвращаться уже некуда и не к кому, осознать, что, сколько бы жизней ты ни прожил, шанса все исправить у тебя уже никогда не будет».
Слова демона эхом прозвучали в голове. Дайна была права. Я не смогу вернуть Виктора. Все никогда не станет так, как прежде. Я сам уже никогда не буду прежним. Возможно, Павел и Анна не простят меня, даже если докажу, что меня подставили, а Виктория более не пожелает связать со мной свою жизнь.
Но я никогда не прощу себе, если хотя бы не попытаюсь все исправить.
***
Я уже пару часов бездумно пялился в книгу, которую по моей просьбе принес Филипп. Надеялся, что чтение поможет отвлечься и убить время, но дальше нескольких страниц я не продвинулся – перечитывал одно и то же, снова и снова, но смысл прочитанного до меня не доходил. С раздражением отложил книгу. Стены давили, погода за окном тоже не радовала: с самого утра шел дождь. Серость и уныние. Я маялся, лежать стало совсем невыносимо, все никак не удавалось принять удобное положение. Сейчас за радость было бы даже простое хождение из угла в угол. Как назло, Алиса сегодня больше не появлялась, из Филиппа собеседник просто никакой, а Риту я прогнал. Единственной компанией был Сумрак. Волк дремал, положив голову мне на колени, иногда вздрагивая во сне. Странно, что ему нравилось проводить время со мной.
В этот раз я почувствовал Дайну еще до того, как она подошла к спальне – магию демон больше не скрывала. Сумрак проснулся и уставился на дверь вместе со мной.
– Вот ты где, пушистый предатель.
Она неспешной походкой вошла в комнату, держа в руках стеклянный стакан с темно-красной густоватой жидкостью.
Волк виновато прижал уши и вильнул хвостом, но остался лежать на кровати.
– Ты ему нравишься. Обычно он не жалует тех, кто желает моей смерти.