Маэ гребла, не обращая внимания на усталость. Она старалась плыть все быстрее, хотя, по сути, не знала, куда в этот момент ей направиться. Все чувства и мысли в ее голове были в полном смятении. Временами девушке казалось, что лежащее в ее лодке существо ей лишь снится, а временами она, обуреваемая желанием избавиться от акридинца, еле-еле удерживалась от того, чтобы не сбросить его в воду, похоронив вместе с космическим кораблем. Однако эта буря в сердце и уме Маэ продолжалась недолго – до той минуты, пока она не причалила к родному берегу.
Ее дом располагался совсем неподалеку от набережной, и девушка надеялась перетащить посла туда, оставшись никем незамеченной. Когда нос лодки коснулся песка, она тут же спрыгнула на землю. Маэ уже собиралась с духом, чтобы, взяв дипломата под мышки, волочить до своего порога, как тот внезапно пошевелился. Это повергло ее в такой шок, что она застыла в нерешительности, стоя возле своей лодки по колена в соленой воде.
«– Живое! – пронеслось в голове Маэ. – Это создание живое!» – при этом она почувствовала и радость, и огорчение, не представляя, что для нее лучше: живой инопланетянин или мертвый.
Мысль освободиться от спасенного ею акридинца пропала у девушке в ту секунду, когда посол туманности Олво вновь пошевелился и издал какой-то звук, то ли вздох, то ли слово – теперь подобная мысль казалась ей кощунственной.
Глава дипломатической делегации постепенно приходил в сознание, Маэ неотрывно наблюдала за ним. Внезапно лицо посла исказила гримаса боли. Он начал морщиться, метаться, хвататься руками за горло и за грудь. Девушка сразу же догадалась, что тот задыхается, но понятия не имела, как ему помочь. Вдруг акридинец открыл глаза, приведенный в чувства усилившимися с каждым мигом страданиями. Еще не осознавая до конца, что с ним творится и где он находится, дипломат, задыхаясь, судорожно принялся искать что-то в одной из двух сумок, прикрепленных к его зеленому поясу. Вскоре посол туманности Олво извлек из одной крошечный прибор, отдаленно напоминающий прищепку, и вставил в ноздри. Сделав это, акридинец смог, наконец, глубоко вздохнуть, ужасные боли сейчас же утихли. Он на короткий срок снова замер, перестал двигаться. Все то время Маэ с любопытным и тревожным взглядом следила за ним.