– Да, Павел Борисович…
Мужчина скривился, подал мне папку и указал на дверь.
– Можешь идти на своё рабочее место. Через полтора часа жду тебя у переговорной.
Я вышла, уселась за свой рабочий стол и, не медля, принялась изучать листы в папке, которую отдал мне Фирсов. Пробежав по диагонали и уловив суть, я посмотрела на часы. Взяв с собой папку, ежедневник и телефон, я спустилась на этаж ниже и без труда нашла нужное мне помещение. Мне пришлось потоптаться на месте минут пять, прежде, чем Фирсов появился в конце коридора. Позади него шли двое мужчин и о чем-то говорили на непонятном мне языке. Удивительно было то, что Фирсов общался с ними без какого-либо барьера.
– Прошу, – открыл он дверь и сказал по-русски.
Мужчины покосились на меня с улыбкой.
– Hyvää päivää*, – сказал мне тот, что был моложе. Как-то растянуто, нараспев. Кажется, финны.
(*добрый день, – фин.
)
Я ответила улыбкой и кивнула.
Следующие несколько минут Фирсов общался с мужчинами на финском, а я сидела и хлопала глазами, не понимая ни слова. Он взглянул на часы, а потом перевел серьезный взгляд на меня:
– Успела изучить документы?
– Да, в общих чертах.
– Значит сможешь ответить на вопросы. Потом отчитаешься.
Он поднялся, оправив полы пиджака. Открыв рот, я глотала воздух.
– Какие-то проблемы? – строгим голосом спросил Павел.
– Нет. Проблем нет.
– Отлично.
Он вышел, а мне оставалось только смотреть поочередно на мужчин и чувствовать себя полной дурой. Они, видимо, тоже так считали, хоть виду и не показывали. Лелея последнюю надежду, я спросила на английском:
– Do you speak English? *
(*вы говорите по-английски? – англ.)
– Kyllä*, – ответил один из мужчин и кивнул.
(*да, – фин.)
Я выдохнула. Мне потребовалось минут десять, чтобы урегулировать все вопросы. Проводив инвесторов, я вошла в кабинет шефа.
– Ну что? – вскинув бровь спросил он.
– Все хорошо. Инвесторы всем довольны.
– Я знаю. Они мне только что звонили, восторгались.
Второй раз за день моё лицо залилось краской в этом кабинете. Не обратив на это внимания, Павел продолжил:
– Положи документы на стол и можешь идти работать.
– Хорошо, Павел Борисович.
Я подошла к столу, опустила папку на глянцевую столешницу, снова неуместно вспомнив свой сон. Мурашки прошагали от шеи к копчику, когда за моей спиной раздался хриплый голос Фирсова.