– Мы приехали из Города, – сообщил важный господин. – Слышали, то что здесь ясновидящий принимает. Хотим узнать, будет ли счастливым наш брак с Ириной Николаевной, ну и так, кое-что по бизнесу.
По их виду Надежда Васильевна сразу определила, что приехавшие – это люди, которые не сидят в очередях, а проходят сразу:
– Да, да, конечно. Сюда, пожалуйста.
Мы с Лыковым, чудной силой сметённые с их пути, смотрели, как важная пара поднималась в дом.
– А как же бабка? – спросил растерявшийся Лыков.
Но Евдокия Сергеевна уже стояла на крылечке. Я и мужичок кинулись ей навстречу и повели со двора.
– Ну что? – спросил Лыков, едва мы оказались за калиткой.
– Сказал, чтоб завтра опять приехали – вечером, у пять часов. Говорит: «Вылечу вас. Поживёте». Сейчас велел десять раз приехать, а осенью – на проверку.
– И как себя чувствуешь?
– Ой хорошо! Как начал махать надо мной руками, так важно стало. Прямо восторг в горле. И вроде полегчало.
– Ну дай бог, дай бог! Поживём с тобой ещё! Я же, бабка, без тебя быстро сковырнусь. Живи уж! Ты ведь…
Он запнулся, махнул рукой и уселся на телегу впереди своей «бабки».
– Ну до свиданья, добрый человек. Храни бог!
И обутые в резину колёса зашуршали по траве к дороге.
На синих «жигулях» приехал Лёва – племянник Надежды Васильевны, которого все звали Лёвчик. Ему было двадцать три года, и он на полную катушку пользовался наступившей свободой. Ни единой минуты не работал, а учиться просто не способен, да и зачем – работать ведь не собирался.
– Лёвчик, – крикнула из летней кухни Надежда Васильевна, – сгоняй к колодцу за водой.
– Срочно что ли?
– Конечно срочно! Обед буду готовить. Павлу Ивановичу надо только из колодезной воды. В трубах-то ржавая.
– Подожди, успеется!
– Не «успеется», а марш сейчас!
– Тёть, на пиво-то хоть дай.
– Воду привезёшь, – дам.
– Ну давай бỳтыли! – Лёвчик сделал ударение на первом слоге.
Поехал. Скользкий тип. Не работает, а разъезжает на автомобиле, и пьян почти каждый день. Одним пьянство в убыток, а Лёвчику в прибыль.
Ещё год назад никакой машины у него не было, да и откуда ей взяться, когда он вырос без отца, а мать – простая школьная техничка.
Зато был у Лёвчика закадычный друг, беззаветный пьяница Серёжа Коробкин. Жил он в соседнем Степном совхозе – двадцать пять километров от нас. Родители у Серёжи неисправимые трудоголики, и всего у них много, и всё для него: на, Серёжа, тёлочку, на, Серёжа, десять ульев, держи пасеку и живи кум королю, а чтоб на пасеку ездить: вот тебе «жигули» почти новые.