Но теперь была новая волна, уже мало общего имевшая и с пуританством, и с христианством вообще.
Появляется Хаббард со своей саентологией, затем на волне интереса к Востоку – Общество сознания Кришны. Затем вылезли Антон Шандор Лавей, Мэнсон и прочие.
Появилась американская контркультура.
От европейской она отличалась кардинально.
Это в Европе были Сартр, Камю, всякие ультралевые и ультраправые теоретики и практики. Это в Европе была революция.
В США были битники.
А чем отличается тот же Керуак от Сартра?
Сартр – политически ангажированный философ, коммунист. Керуак – просто мировоззренческий писатель. Идеология его не волнует. Его ключевые понятия – мировоззрение, жизнь. Он пишет про быт. Пусть и не самый обычный.
Дальше – больше.
В Европе – баррикады и стрельба. В Америке – песни хиппарей на Вудстоке.
Свою роль здесь сыграло и знаменитое американское невежество (вожди американской контркультуры редко имели доступ к высшему образованию), и имперская замкнутость американской культуры на себе, и то, конечно, что Америка была гипертрофированно, болезненно религиозной страной, где люди, даже отринувшие основные постулаты протестантской веры и этики (любовь к Богу, умеренность, трудолюбие) искали альтернативу не в светских концепциях марксизма, анархизма или фашизма, – а в другой религии.
Чернокожие примыкали к «Нации ислама», белые шли за пророками Кришны, за Хаббардом, за дзен-буддистскими и даосскими гуру.
Для европейцев протест против Системы был светским, либо материалистически-марксистским, либо фашистски-традиционным. Но Америка, привыкшая всё упрощать и опошлять, выбрала иной путь поп-культуры, субкультурного анархизма и «революции образа жизни» (впрочем, последний термин изобрели всё же в Европе).
Ну, а наиболее радикальной оппозицией господствовавшей в Америке протестантской культуре стал теистический сатанизм с богохульством, чёрными мессами, жертвоприношениями детей и животных.
Трагедия Соединённых Штатов – трагедия любой белой англосаксонской страны. Страны, где ничего не меняется, но при этом меняется всё.
У простого американского парня нет выхода. Что бы он ни делал, режим, при котором он живёт, не рухнет. Общественный порядок настолько прочен, что может обойтись без секретных тюрем и страшного политического сыска (впрочем, они у государства тоже имеются).