Ключевая тема американской литературы ужасов – это нищета. В первую очередь – нищета духовная. Полное отсутствие мысли и вытекающее отсюда отсутствие смысла жизни. Эту полость американцы могут заполнять хоть сатанизмом, хоть культом личности известного писателя, хоть истовой протестантской верой.
Отсюда, кстати, название ещё одного гениального кинговского романа – «Мизери».
Misery по-английски – нищета.
Тут же уместно вспомнить и «Призраков двадцатого века» Джо Хилла.
Рассказ «Лучшие новые ужасы» там – отлично иллюстрирует не только американский образ мышления, но и саму специфику американских ужасов. Тут задета и тема коммерциализации, и тема социальной маргинальности в такой богатой стране, и деградация человека, занятого лишь отчуждённым трудом, и много что ещё.
Рассказ, посвящённый жизни редактора альманаха ужасов, который сам оказывается вплетённым в чудовищные события. Заканчивается он так:
«Продолжая этот сумасшедший бег, непрестанно набирая скорость, с каждым шагом пролетая ярды и ярды темноты, Кэрролл ощутил мощный прилив эмоций. Это чувство можно было бы назвать паникой, но одновременно оно очень напоминало восторг. Кэрроллу казалось, что его ноги вот-вот оторвутся от земли и никогда больше не ступят на нее. Он знал этот лес, эту тьму, эту ночь. Он знал свои шансы: почти нулевые. Он знал то, что гонится за ним. Оно гналось за ним всю жизнь. Он знал, где находится – в рассказе, что приближается к концу. Он лучше других знал, чем заканчиваются подобные истории, и если кто-то и способен выбраться из леса, то только он сам.».
Американский ужас широко представлен на наших книжных полках, однако же так ещё и не исследован не только в полной, но и в достаточной степени. Своего исследования он вполне заслуживает (и не одного). Пока же такого нет, мы ограничимся этой небольшой книжкой.
Марат Нигматулин
Кратко к истории жанра ужасов на Западе и в России
Истории об упырях, привидениях, оборотнях, кикиморах сопровождали отказ от языческого сознания в пользу сознания христианского – и тогда древние боги становились демонами, которые притаились во мгле лесов и в высокой траве полей, на погостах и в заброшенных церквях, дожидаясь заблудившегося праведника. Мир за околицей был чужим, враждебным. Границу селения, деревни, города лучше было не переступать.