Любовь Филиппа ко мне никогда не была под вопросом. Он любил меня целиком и полностью, хотя в основном это было на условиях Филиппа – когда он был в городе в коротком отпуске, когда он был один в иностранном отеле и мы созванивались в Фэйстайм, когда дела и обязанности не отбирали его у меня. Некоторое время это работало, но теперь перестало. Я собиралась ответить, но чуть позже.
Вскоре Бен и Джимми уехали с планом действий, а в офисе Либерти появилась Эми с аллергией на реактивное топливо. Эми жаловалась на сильные головные боли во время полета, и я поначалу сомневалась в том, что Либерти способна вылечить аллергию на окружающую среду. Ведь для этого ей было необходимо подвергнуть пациента воздействию аллергена.
– Как ты планируешь раздобыть реактивное топливо? – спросила я.
– Я не могу его раздобыть, а вот твой классный парень может.
Было достаточно одного телефонного звонка его товарищам по авиации, и к нам в офис прибыла бутылка с реактивным топливом.
Я была рада, что Филипп смог помочь, но доступ к реактивному топливу был ранним звоночком растущей проблемы.
Я повернулась к компьютеру, слова «страхование» и «налог» на экране слились воедино. Я скучала по дням с Шекспиром и Остин, с жертвами войны за любовь. Недавно звонила Присцилла, моя старая директриса, и, услышав от нее о своих бывших учениках, я затосковала по дням, когда я с головой погружалась в эссе, анализ связанных тем и разбор Джейн Эйр. Я ценила то, чего достигли мы с Либерти, но мое желание творческого самовыражения явно страдало.
Я набрала номер Филиппа, зная, что звонок пойдет прямо на голосовую почту, которую он включал в такой режим на весь рабочий день. Это было не важно. Мне нравилось слушать его акцент, его веселый баритон, переносящий Филиппа через телефон в мои уши, жаждущие услышать его голос.
– Дорогая.
Когда Филипп произнес это, его голос прозвучал приятной мелодией.
– Я не ожидала, что ты поднимешь трубку.
– Ты прочитала мою записку?
– Это сообщение, Филипп. Никто не называет это запиской. Да, я прочитала.
– Ты не ответила.
Я растворилась в его голосе, похоронив свои прежние дурные предчувствия.
– Я скучаю по тебе, – сказала я пронзительным голосом, изменившимся до неузнаваемости. – Скучаю по нам.
– Я люблю тебя, – сказал он, словно касаясь бархатной нежностью моей кожи.