Тяжело вздыхаю, переводя взгляд на порванные петли.
– Может, попросим папу вызвать людей, которые починят?
Малыш всхлипывает, поднимая деревянное сиденье.
– Они не починят.
Это правда. Отец никогда не чинит старые вещи. Ему проще купить новое, чем заниматься починкой старья. Так было с любимым велосипедом Зака, моим кукольным домиком. Если подумать, работы там было немного, но папа предпочитал избавляться от мусора, а не ремонтировать его.
– Эйдан, – пытаюсь подобрать правильные слова, понимая, что для него это действительно будет сложно – попрощаться с любимыми качелями, – тебе поставят большую детскую площадку. Помнишь, папа обещал? И батуты.
– А не проще просто починить качели? – непонимающе раздается справа от меня.
Оборачиваюсь на Скайлера, сверкнув в его сторону недобрым взглядом. Я тут стараюсь успокоить ребенка, а он только хуже делает.
– Было бы проще, если бы было кому.
– Что тут чинить-то? Снять разорвавшиеся звенья и перевесить на другие.
– Сделаешь? – с вызовом вскидываю бровь. А то говорить каждый гаразд.
– Легко, – парирует мой вызов Скайлер прежде, чем встать с травы. Протягивает мне руку, и я берусь за нее, чтобы тоже подняться. По коже в тот же миг, прямо как утром несется электрический ток, прошибая до самых косточек. Он жжёт и вызывает зуд. Дышать перестаю. Его ладонь большая, немного шершавая, но довольно приятная на ощупь. Пальцы узловатые и длинные. Едва оказавшись на ногах, я резко выдергиваю ладонь и инстинктивно тру её о джинсы. Чертовщина какая-то! – Инструменты есть? – не заметив моих необъяснимых действий, интересуется Скайлер и шагает к тому, что еще десять минут назад было качелями.
Трясу головой, отгоняя на вождение.
– Ты серьезно? – недоверчиво смотрю на его спину, стойко игнорируя покалывание на ладони, которое никак не хочет униматься. Засовываю руку в карман кофточки.
– Тебя что-то смущает? – оборачивается он.
– На улице вечер, почти ничего не видно. Ну и плюс – разве ты умеешь чинить качели так, чтобы потом на них было безопасно сесть? Думаешь, я пущу на них Эйдана?
На лице парня появляется усмешка. Почти такая же, какой он усмехался Сибилле, но менее вызывающая что ли. Он склоняет голову и пробегается языком по губам, потом сжимает их и выдает:
– Давай так. Я чиню качели, и ты первая садишься на них, чтобы испытать.