– Не стоило беспокоиться. Но, пожалуй, спасибо, – поблагодарила, принимая чашку из рук. Он взглянул на мои дрожащие ладони и со вздохом вернулся на кухню. Сказал тихо, но твёрдо:
– Сядьте за стол. Ошпаритесь. Это кипяток.
Скованно поднялась, бормоча беззвучно, что предпочла бы приличную порцию коньяку. Хотя… одно другому ведь не мешает. И у меня в вещах, кажется, с собой было. Только где сейчас те вещи… Хмыкнула грустно.
– Вы предпочли бы горячий шоколад, наверное. Но я подобного не держу, – хозяин понял по-своему и поморщился, кажется, с досадой.
Пожала, точнее, не сдержав судороги, дёрнула плечом, молча поднесла чашку к губам. К шестому глотку трястись стала чуть меньше. Грэм с бледным, перекошенным лицом давил возмущённым и злым взглядом. Я даже видела, как гневно двигаются скулы. Не понятно, что его так взбесило снова. В любом случае, я не делала сегодня больше абсолютно ничего, что этот показательный припадок могло спровоцировать. И всё же, чувствовать себя в безопасности никак не получалось.
– Вы хоть понимаете, как ваше поведение безответственно и глупо? – сказал, наконец, продолжая дырявить мою нежную ауру взглядом.
– Вы сейчас о том, что я чекушку коньяка в машине оставила? – ощущение, что в молоке спиртное определённо было. Иначе, как объяснить то, что я только что произнесла?
– Издеваетесь? – прошипел, гневно вздёрнув одну только левую бровь.
– Даже не собиралась. В любом случае, спасибо, мне действительно теплее, – кивнула искренне и благодарно.
– С вашей конституцией переохлаждение категорически противопоказано. А врачебная помощь в настоящее время вне досягаемости, – мужчина устало опустился напротив. – Вы подумали о том, что я вынужден был бы делать, проснись вы утром с лихорадкой? Да хотя бы просто с застуженной шеей или спиной, например, Как за руль в таком виде собирались? Или вы что, у меня тут отлёживаться хотите? – у меня неприлично округлились глаза. – Неужели, было так трудно подойти и сказать, что в вашей комнате очень холодно? Я не ясновидящий, чтобы сквозь стену понять, что вы замёрзли. И из-за чего? Из неоправданной гордости? Строптивости? Или каприза? Ведёте себя, как ребёнок. И я не нянька! – по-прежнему тихо, но так, что лицу стало холодно, высказал Грэм. Как хотите, а пассаж этот не в меня был точно. Это не я время топить печь пропустила. Но прав, конечно. Идти к нему я действительно не хотела. А уж просить о чём-то – тем более.