Но что удивительно, на улице были и другие люди. Да, иногда по тротуару вдоль дороги прогуливаются аристократы или их Слуги. Но ни разу на моей памяти на улицах нашего закрытого квартальчика не было столь оживлённо.
Форкхово дерьмо…
– О, Аскольд, добрый вечер! – увидев меня, помахал рукой Чудинов. – Не присоединитесь к нашей беседе?
Я подошёл ближе, кивнул братьям. Оба были сильно напряжены.
– Здравствуйте, Георгий Максимович, – сдержанно произнёс я.
– А почему так холодно? – улыбнулся Чудинов и протянул мне руку.
Желание сжать его кисть альтерой было сильным, но я мгновенно подавил это подростковое буйство гормонов.
– Ваш водитель своей опасной ездой напугал моего товарища, – сказал я ровно, ответив на рукопожатие.
– А, прошу прощения за это недоразумение. Уж очень мне хотелось побеседовать с кем-нибудь из вашей семьи. А тут увидел машину и не смог удержаться, – с деланным добродушием произнёс Чудинов.
Повторяется…
Ну да Форкх с ним.
– И что же вас настолько взбудоражило, что вы были готовы нарушить правила дорожного движения? – с улыбкой спросил я. Раз уж у нас тут разговор в стиле «добрых товарищей», подыграю гаду.
– Взбудоражило? – переспросил он, – О да… Это слово подходит как нельзя иначе. Знаете, меня безумно будоражит ваша тётя, Аскольд, Борис. Ваша мать, Глеб, бесконечно прекрасная женщина.
– Спасибо, – процедил Глеб.
– Последнее время я думаю только о ней, – продолжил заливаться соловьём мерзавец, – о её будоражащей фигуре, её дивном личике. Она дважды отвергла моё приглашение на свидание, но я не собираюсь сдаваться. Я покорю её прелести!
– Георгий Максимович, не стоит говорить такие вещи в нашем присутствии, – произнёс я, выпустив немного Ауры.
– А? – сбился он. – Отчего же? Очень даже стоит. Я не скрываю, что хочу обладать Мари. Она не сможет мне противиться!
Краем глаза я уловил, что братья едва держатся.
– Георгий Максимович, – повторил я, добавив ещё Ауры. – Настоятельно прошу, давайте не будем обсуждать это.
Он поджал губы, его тело пробила лёгкая дрожь.
Форкх меня дери… Чудинов пытается сопротивляться моей Ауре. Да, я сдерживаюсь. Да, я использовал её на нём раньше.
Но он всё равно должен испытывать страх.
И ведь испытывает, я вижу. Но… как-то странно борется. Без достоинства…
Форкхово дерьмо! Да его накачали своим подобием Ауры Годуновы!