Стас должен был вернуться с работы в нашу маленькую съёмную квартирку-студию в пять. Ровно к этому времени я приготовила болоньезе. Хорошо, это были лично мной отваренные спагетти под покупным соусом. Но что мешает красиво, на буржуинский манер, обозвать простое блюдо? Зато у ставропольских макарошек сразу появился итальянский шарм. Если бы я их еще не переварила, то и вкус бы не подкачал. Но… я умела красиво фотографировать, в том числе и еду, но, увы, не готовить. Впрочем, еще ни одна женщина со времен Евы не была абсолютно и беспросветно идеальной. И вообще, мужчины любят нас, женщин, не за достоинства, а за недостатки. Так зачем мне пытаться сломать эту тысячелетиями отлаженную систему выбора спутницы жизни?
В общем, я ждала. С ужином, облачившись в весьма смелый пеньюарчик… Сюрпризилась, так сказать. Часа два ждала, если не больше. За это время успела придумать больше двадцати эффектных поз для встречи Стаса и под сотню – для невесты на завтрашней свадебной съёмке. За это время болоньезе уже превратился в прочный клейстер, зацементировав в себе вилку.
И я таки дождалась! Дверь распахнулась, и жарко целующаяся парочка, не обращая ни на что внимания, вот-вот готова была прямо с порога приступить к процессу деторождения. Точнее, к первой его части – зачатию.
М-да… Как я много могла пропустить, если бы вечерняя фотосессия все же состоялась.
– К-хе, – кашлянула в кулак, привлекая к себе внимание. С первого раза не удостоилась не только ноля этого самого внимания, но даже фунта презрения не досталось! Пришлось изображать приступ чахотки, и, когда меня все же заметили, задала риторический вопрос: – Ребят, я вам не мешаю?!
– Аня?.. – Стас поправил упавшую на лицо прядь темных волос и оторопело произнес: – Ты же должна работать?!
– Должна… И даже работаю, как видишь. Почетным оленем. – Я выразительно почесала макушку, намекая на то место, откуда обычно растут рога.
Но Стас, ушлый гад, не проникся, наоборот, уже придя в себя от удивления, просиял улыбкой и заявил:
– Ань, как хорошо, что ты все узнала. – С этими словами он подошел к дивану, на котором я сидела.
Крашенная в блонд девица весьма разбитного вида, в косухе и сверхмини-шортах, надетых поверх чулок в сетку, с интересом оглядывала студию, словно прицениваясь к квартирке и предвкушая сцену скандала.