– Ну, что, много сегодня наснимал?
– Да, отче, много. Надеюсь, это будут отличные снимки!
…После трапезы он почти бегом добрался до своей кельи и, предвкушая радость от созерцания снимков старца Герасима, включил питание фотоаппарата. Он не мог поверить своим глазам! С дисплея камеры на него смотрел какой-то мрачный человек. Злобный невзрачный старик. Ни духа, ни огонька в глазах. Ни духовной красоты, ни даже плотской!..
На следующий день Виктор уныло побрёл на исповедь. Упавшим голосом он рассказал духовнику, что его вчерашний труд оказался насмарку.
– Ну разве я тебе не говорил: отдохни сегодня, – ответил тот. – В конце концов, ты, прежде всего, послушник нашего монастыря, а уж затем фотограф. Почему ты вчера решил настоять на своём?
– Понимаете, отче, я очень хочу показать людям духовную красоту! – послушник вдруг совсем поник. – И ещё, отче… Я вчера сделал фотографии отца Герасима из кельи святого Никодима. Без вашего благословения.
Духовник нахмурился.
– И как снимки, Виктор?
– Ужасно, отче! Я не мог и предположить, что может получиться что-то подобное. Ведь я профессионал в этом деле.
Старец прищурился, отпустил Виктору грехи и сам благословил в следующее воскресенье опять пойти к отцу Герасиму и снова попросить сфотографировать его.
…И вот, через неделю Виктор снова оказался в келье святого Никодима. На этот раз ему открыл сам старец и ласково пригласил его во двор. У отца Герасима были гости, они сидели за бутылкой вина «Милопотамос», праздновали воскресный день. Виктор попросил хозяев и гостей разрешения сделать несколько снимков.
– Один! – благословил отец Герасим, подняв указательный палец вверх для большей убедительности.
Виктор, несмотря на наличие у камеры дисплея, прильнул по привычке к видоискателю, начал «прицеливаться», и тут его указательный палец дрогнул и нажал на спуск Так получился один единственный снимок.
Затем его пригласили к столу, и Виктор, насколько ему позволяла послушническая совесть, присоединился к празднеству.
Вернувшись в свою келью, он, вздохнув, включил камеру и взглянул на этот единственный благословлённый снимок…
Лица отца Герасима и его гостей сияли такой же духовной радостью, как на той, сыгравшей в его судьбе столь большую роль, чёрно-белой фотографии из альбома об Афоне. Эту духовную реальность, так трудноуловимую, ему удалось, наконец, запечатлеть. И запечатлеть не с помощью профессиональных секретов, а лишь благодаря исполненному послушанию!