Тусе хватило пяти минут. Она спустилась со скучным лицом.
– Откуда ключ? – спросила Лукреция.
– Профессор дал. Давно еще.
Туся практически никогда не врала, по крайней мере, родным людям, о чем частенько заявляла. А если не хотела что-то говорить, ограничивалась односложным ответами и отстраненным взглядом куда-то за горизонт – как сейчас.
Аглая уже открывала дверь в пристройку. Лукреция поспешила и задержала ее, чтобы войти первой. Ционовский сидел в кресле, опустив голову на грудь и свесив левую руку до пола. Лукреция взяла эту руку и кивнула сама себе: профессор был мертв. Туся тоже склонилась над стариком, потрогала его плечо, отчего тело слегка накренилось, и буднично заметила:
– Помер.
Лукреция посмотрела на дочь. От важности момента Аглая вытащила изо рта сосалку, и истаявший остов петушка полыхнул красным огоньком в ее руке, поймав закатный лучик через небольшое окно. Девушка смотрела на мертвое тело спокойно, близко не подходила. Лукреция раздвинула пошире занавески на окошке. Осторожно приподняла голову старика за подбородок, осмотрела его рот и внутренность нижнего века. Наклонившись, изучила ногти на руке. Повернулась к дочери:
– Где чашка, из которой он пил?
Аглая показала. Большая кружка с остатками жидкости стояла на столе рядом с креслом. Туся обошла тесное помещение и со вздохом констатировала:
– Одни книги кругом. Даже стол из книг.
Тогда и Лукреция заметила, что стол представлял собой качественную дубовую столешницу, лежащую на стопках книг и папок. Она наклонилась над кружкой и понюхала ее содержимое.
– Кто будет звонить в милицию? – спросила Туся.
Около девяти вечера, уже в сумерках, к дому Ционовского приехала опергруппа. Невысокий суетливый мужчина средних лет представился Лукреции капитаном Хохловым и первым делом спросил, заходила ли она в дом профессора, и как давно. Лукреция с чистым сердцем ответила, что у профессора бывала дважды, последний раз три года назад на его юбилее – 75 лет. Узнав, что Ционовский последние несколько лет живет в пристройке, и именно туда заходит иногда ее дочь, Хохлов тут же захотел побеседовать с Аглаей. Лукреция осадила его рвение, предъявив справку дочери с диагнозом «умственное отставание в развитии». Тогда капитан, даже не взглянув на документы хозяйки, попросил Лукрецию присутствовать при осмотре места происшествия и помочь «как коллега коллеге, так сказать…». И Лукреция поняла, что он подготовился к встрече – навел о ней справки.