Ветер любви - страница 12
Арсений очнулся. Он, как и был одетый, лежал на кровати. В комнате никого… Дверь закрыта. А лицо в слезах. Что это было? Сон? Видение? Но он ощущал мамины руки, видел ее глаза. И понял, что она его благословила.
В назначенный срок Арсений Потапов вошел в кабинет главного редактора и подал ему объемистую папку самотека, сказав, что все материалы прочитаны, разложены по значимости и коротко отрецензированы. Главред одобрительно кивнул, но, в упор глядя на Арсения, строго спросил:
– А где твой рассказ?
Новый сотрудник, немного смущаясь, протянул ему прозрачный файл с листами четко отпечатанного текста. Вверху первой страницы крупным шрифтом выведено название «Моя удивительная бабушка». Главред удивительно хмыкнул, показал Арсению на стул, чтобы ждал, а сам стал читать. Сердце автора-дебютанта трепетало, но он изо всех сил старался не выдать своего волнения.
Прочитав рассказ, главред минуту молчал, затем аккуратно сложил листки и широко улыбнулся:
– Молодца! Проросла-таки в тебе материнская порода! Сразу же берем в номер.
Так началась писательская судьба Арсения Потапова. Его печатали в каждом выпуске журнала. В цикле «Под стук колес» по-новому ожили события разных лет и разных людей, бывших их участниками. Начиная очередной сюжет, Арсений почти физически чувствовал, что вступает на узкую колею между рельсами, шагая по шпалам. Идет тяжело, будто несет на плечах непомерную ношу. Но шаг за шагом походка становилась легкой, в душе рождалась одному ему слышная мелодия рассказа, и он искал слова, созвучные этой мелодии.
Через год вышла книга Арсения Потапова. А впереди его ждали новые сюжеты.
Полюбить заново
Часть 1
Жаркое солнце освещало наш двор сквозь высокие ограды. Трава блестела от недавнего дождя, земля была пропитана влагой. Тяжелые ветви деревьев гнулись, а телки, привязанные в ряд, паслись на лугу, время от времени мыча.
Открылась дверная калитка, и появился отец, крепко держа в правой руке черный пакет с деньгами. Только что он продал пятую ферму из одиннадцати оставленных ему родителями.
– Теперь ты – обладатель солидного капитала, и я очень надеюсь, что ты прекратишь заниматься ерундой, начнешь удваивать свое состояние и, наконец, станешь уважаемым человеком в обществе, – сказал отец мне.
Ерундой он называл мой писательский труд. Еще учась в старших классах, я увлекся драматургией. Посылал пьесы в местные театры, но режиссеры не трудились даже прочесть произведения неизвестного автора.