Урании откликнись: "Камо грядеши, мира человек?" Вестимо,
Решать тебе, достопочтенный, будь то заложником, неукротимо
Эго, себе ища, ворожить в вычет дней, будь то спасителем себя, планеты сей. Словно
Матерь[1] коя, в любви: и Вы свою же посвящали, сокровениями, без возмещенья.
Твоя Атлантида
1. Мудрость – хроноса, природа вещества. Материи квазар. Десята,
О, муза Гесиода, матерь Мира.
Ты света луч во мрака царстве.
Сей мир, да не умолкнет вешня лира,
Придуманный не нами, – лёд, – ввек чиста разума сиянья вне. «Святы
2. менгиры» в воск топит Парни изыск. Таинственный, поэзии чертог.
Дом там, —
Обители – забывшим, —
Где сам.
Формой жизни – храм. Отваги, рыцарю – твои, гуманности, пороги.
3. Ничто не вечно в бренном. Любовь нетленна. Добра скрепою, дарена,
Нежданна. Мира, любви космогонична – «sans rivages[2],» —
«Бел света», цвет – оттенок бежа, —
И вершин, земная, фея, ты – le Louvre et l'Ermitage[3].
Труд над «я» – своим – иных сложнее пуще, – и вяще благодарен он.
4. Знание – свет. Учёности твоей – Сезам великий, дивный, цельный
И чудесный. Люди – боги словно. «Каждый заслуживает всех благ, которые есть во всём белом свете!» Где здравость как венец творца,
И светоч твой, приведший исто,
Обещала в чём. Выбор: тысяч причин, аль возможностей из, тысяч, – и пренебречь, поверить, Атлантиды свету Пандорова ларца?
Нам выжить мало – преуспеть! Мечи – в орала. Вера горами, в деле,
5. Движет. Восторг тому, что ты есть! Воодушевляюще признание —
Познать величие твоё,
Какому в мире нет названья.
Найти прибежище своё
В глазах в огне свечи, лучистых, и в миротоке, многом состраданья!
* * *
Ma princesse, грёзы – виденья. Бабочкой кружат, оранжево в рябь рделые, —
О Вас, – снежинками с лица, от глаза скулы обжигая тропками ко складкам рта.
Тебе, крылатое созданье, вверяю несть поклажу взвеси той, – «ничто» свободой «нечто». В "без – верности"
Ввысь вспархивая вмиг и взмывая, то плавно ниспадая, – дней, мча меня от мокряди, – нимб эфемерности
Туда, в лиловости заката где на мгновенье оному пристанище. Эрато
Верная, игры фантазии – немому образу попутчица. Стеснения
Перу не ведая, Орфея арфой же воспеть позволь полёт, – дары ей —
Люда чуткость. Высок, будто творя в картине мира образ, безызвестный прежде,
Добром вселенским ввек, причудлив, освещён спасительным лучом в мечту, надежды.