Несмотря на то, что он говорит так ласково, будто он мой родной дядюшка, я прекрасно знаю, насколько лживо всё в этом ужасном человеке.
Медленно поднимаю заплаканные глаза. Всю ночь не могла уснуть. Как узнала вчера вечером, что за участь меня ждёт, так глаз не сомкнула. Слёзы и сейчас готовы вот-вот хлынуть нескончаемым потоком. Но я держусь. Держусь из последних сил.
Не ради себя.
Ради братишки.
Потому что от моего послушания зависит не только моя жизнь.
Но и его.
Покорно поднимаю взгляд.
Передо мной сидит, расслабленно откинувшись в кресле, молодой мужчина. На вид ему лет тридцать пять, или около того. Тёмные волосы. Густая щетина. Его бы можно было бы назвать красивым, если не его глаза. Холодные. Расчётливые. Цепко оглядывающие меня. Будто насквозь меня видит. Глаза палача.
Я ёжусь от страха и с ужасом смотрю на него. На моего нового хозяина.
Губы мужчины кривятся в презрительной усмешке.
– Спасибо, конечно, Аркадий, но у меня и своих шлюх достаточно. Чужие не нужны.
– А она не шлюха, – отвечает собеседник. – Девочка ещё. Нетронутая.
Глаза темноволосого мужчины загораются каким-то недобрым хищным блеском. Он снова обводит меня оценивающим взглядом. На несколько секунд задерживается на лице, а потом без стеснения опускается на грудь и ниже… Мне кажется, я будто физически ощущаю, как он грубо лапает меня. От страха соски твердеют и призывно выступают через ткань платья.
– Так ты не…
– Нет, Дамир, я её не трогал, – подтверждает Аркадий Борисович. – Оставил для тебя. Чтобы у тебя не было причин отказаться, – ухмыляется он.
Меня коробит от того, как просто они обсуждают меня и моё тело. На глаза, как бы я не старалась, всё-таки, наворачиваются слёзы. Одна из них стекает по щеке, и я быстро вытираю её ладонью. Поспешный жест не укрывается от острого взгляда нового хозяина.
Он морщится.
– Она пореветь любит? – спрашивает он мужчину. – Не терплю ноющих девок.
– Дамир, – миролюбиво начинает Аркадий Борисович, – нежная она ещё. Молоденькая. Сам её воспитаешь, будет шёлковая. Я знаю, – вздыхает он. – У тебя свои методы.
Внутри меня всё опускается. Боже! Боже мой! О каких таких «методах» он говорит? Паника прокатывает по моему телу крупной дрожью. Я дышу часто-часто, пытаясь справиться с подступающей истерикой.
– Ну ладно, – темноволосый мужчина встаёт. – Значит, мы договорились?