– Ещё встретила вампира. Настоящего, – добавила я тихо. Ральф на некоторое время замолчал, а когда продолжил, его голос несколько смягчился.
– У тебя каждое приключение оборачивается чем-нибудь подобным? Или бывают истории со счастливым концом?
Я открыла рот, дабы начать пудрить Ральфу мозги, пересказав сюжет какой-нибудь книжки или сериала, но с собой в главной роли… И вдруг поняла, что он ни за что на свете не поверит мне.
– Бывает… – неопределённо ответила я.
– Что-то сомневаюсь, – отозвался вампир. – Ты как будто понятия не имеешь о наших законах и правилах. И, хоть ты и выглядишь, как эльфийка, но ведёшь себя не как эльфийка. Эльфийки не устраивают пожары в лесу.
Он замолчал, а потом произнес то, чего я так боялась.
– Ты вообще из нашего мира?
– Нет! – ответила я, не скрывая отчаяния в голосе. – Я совсем из другого!
– Вот как…?! – медленно произнёс Ральф. – Это многое объясняет, но ничего не меняет. Если ты не из нашего мира, но при этом не знаешь, как себя вести у нас, и не можешь себя защитить – твой побег ничем хорошим не закончится. Думаешь, в Горднате или у гномов законы сильно отличаются от здешних? Непонятным чужачкам не рады нигде. Прости, Маржинель, но бежать тебе просто некуда.
Я молчала, переваривая его реплику. Некуда. Жутковатое слово, если задуматься. Так и не дождавшись моего ответа, Ральф, сменил тему.
– И кем же ты была… там, где родилась?
– Я была школьницей, потому студенткой – ответила я через силу. – Училась.
– Училась? – удивился Ральф. – В университете?
– Угу, – ответила я, вяло удивившись. – Так у вас тут университеты тоже есть…?
– Здесь, в Гогаре, конечно нет, а вот в Стренте, нашей столице – есть, – ответил Ральф, и с нежной мечтательностью в голосе, продолжил. – Эх, может быть, я даже сам когда-нибудь попаду туда и выучусь на настоящего врача… А ты сама тоже на медицинском училась?
Я покачала головой.
– Нет, на факультете журналистики.
Ральф вскинул брови:
– Это что – какой-то способ колдовства?
Я пустилась в объяснения и, как ни странно, рассказ о моих студенческих делах увлёк меня, несмотря на грусть по поводу отчисления. Ральф почти ничего не говорил, лишь изредка вставляя удивлённые восклицания. Под конец рассказа он отодвинулся ещё дальше и покачал головой.
– Так значит, ты столько всего знаешь? И от всего этого сбежала?