Игра в театре или в кино позволяет перевоплотиться и почувствовать себя другим. Но чтобы почувствовать себя самим собой, нам тоже зачастую приходится прибегать к психологическим играм. В игре мы начинаем думать не только за себя, но и за соперника, пытаясь предугадать его действия. При этом Р. Сапольски утверждает, что противоположностью игры является не работа, а депрессия.
Есть и более мелкие детали человеческих отличий от животного мира. Скажем, например, полное отсутствие на теле человека волосяного покрова. Исторически это привело не только к понятиям наготы и стыдливости, но и к потребности в одежде (еще одно отличие).
Тот же Р. Сапольски указывает на еще одну особенность человека, не имеющую аналогов в животном мире. Нейробиолог описывает влияние награды за тот или иной поступок на поведение животных. Особенно если эта награда отсрочена на какое-то время. «Во всех экспериментах с отсрочкой награды ее отодвигают на несколько секунд или около того. И хотя дофаминовая система единообразна для всех видов, у человека она обрела одно новое свойство – мы способны откладывать удовольствие на невероятно долгое время. Ни одна мартышка не станет целый год ограничивать себя в еде и считать калории, чтобы следующим летом выглядеть сногсшибательно в новом купальнике. Ни одна белка не станет с детства работать изо всех сил, чтобы в школе получать отличные оценки, а потом с их помощью попасть в хороший колледж и институт с перспективой на карьеру и устроенный дом. Но и это еще не всё – мы мастера беспримерных отсрочек: мы включаем дофаминовую мощь радости для получения награды уже после смерти! В зависимости от культурных традиций такой наградой может стать победа родной страны в войне, в которой наша героическая смерть сыграет определенную роль, или получение хорошего наследства нашими детьми после нашей кончины, или гарантия загробного рая. Только мы со своей сверхспособностью откладывать награду можем волноваться о температуре на планете в том отдаленном будущем, когда будут жить наши правнуки. В действительности пока неизвестно, что за механизм срабатывает в этих случаях у нас, у людей. Хоть нас можно считать и животными, и млекопитающими, и приматами или человекообразными обезьянами, но в любом случае мы совершенно уникальны»