Паршивый отряд - страница 4

Шрифт
Интервал


Под гнетом таких мыслей, через некоторое время, Кот забылся тяжёлым, хмельным сном, трепавшим его до утра по весям вязких сновидений. Оставивших в памяти только липкий отпечаток грязи.

Проснулся Кот под открытым небом и только потому что яркое солнце светило ему прямо в лицо. Сильно помятый и с травинками в волосах он сел, сердито щурясь уставился в том же направление куда смотрел ночью на чернеющие вдалеке силуэты руин, которые, как гнилые зубы возвышались из цветущих весенний травой полей. Голова гудела, как вечевой колокол и Кот точно знал – сегодня он пить не будет. Не стоит оно этого, головной болью сердечную не перебьешь. Посидев еще с пол часа глядя на живописные просторы, он медленно побрел к своему давнему другу Сильвестру по прозвищу Канат. Кличка эта прилипла к его товарищу еще в детстве, когда он возвышался над своими сверстниками приблизительно на пол головы и потрясал всеобщее воображение гибкостью узловатых конечностей. Повзрослев он так же оставался необычайно худым и высоким, поэтому кличка была актуальной по сей день и так укоренилась среди народа, что по имени его называли редко.

Кот дружил с Севой еще со школы, и они можно сказать, были закадычными друзьями, а это значит, что перед Канатом не стыдно предстать в любом состоянии.

Улыбка расплывалась на лице Сильвестра все шире и шире при виде Кота.

– Ну ты страшён братец мой! – Канат похлопал его по плечу, а потом тем же движением начал отряхивать. – Ох если Дуняша тебя увидит конец нашей дружбе.

Он покачал головой и рассмеялся.

– Чайку нальешь? – Прохрипел Кот морщась от того что мир вокруг него начало закручивать по спирали к центру.

– Судя по твоему виду тебя рассолом надо неделю отпаивать… чайку…хе, – и Канат опять рассмеялся.

Дуняша, увидев Кота только фыркнула и сделала движение глазами которое он не мог бы повторить, но оно явно означало что-то типа: «чего от вас еще ожидать» или «а могло бы быть иначе?». Будь Кот чуть в лучшей физической форме он мог бы и обидится так как сам себя пьяницей или хотя бы выпивохой не считал и никак не мог предположить, что производит такое впечатление на других людей. Свое состояние он оценивал, скорее, как несчастный случай. Но сейчас он был не способен к полноценной рефлексии поэтому только беспомощно улыбнулся в ответ на ее реакцию.