– Какой ужас, не может быть, какой арсенал? Он же ещё и близоруким был! – через силу шептала она, веря и не веря тому, что было озвучено. То, что Сергей передал ей девочку, вроде вязалось с тем, что могло произойти, но вот почему он явно удирал с места событий, это никак не соответствовало тому, что она услышала и что могло реально случиться. Но поделиться своими сомнениями с сослуживицами она не могла. Ещё какое-то время ей пришлось отвечать на их назойливые вопросы о том, что она видела и слышала, будучи помощницей по дому. Но Лена только и могла сказать, что в последнее время учёный был какой-то напряжённый и словно не в себе. И ещё, что собирался лететь в субботу в Москву.
– А ты, Лен, чего заходила-то? Ты ведь выходная сегодня.
На что она с полным безразличием, только махнув рукой, отвечала, мол, теперь это не имеет значения. И на ходу придумав, что должна идти домой, так как там её дожидается тётка, которая якобы заехала к ней накоротке, Лена поднялась и, еле передвигая отяжелевшими ногами, направилась было уже к выходу, как вдруг остановилась, сообщив для достоверности, что вспомнила:
– Так ведь я же за спицами для неё приходила, которые ты мне, Наташ, на время дала, чтобы она мне кофту связала, – обратилась она к одной из девушек, уже подходя к своему столу. Выдвинув верхний ящик, Лена вынула спицы.
Выйдя за ворота воинской части и взяв себя в руки, она изо всех сил припустила бегом в село, на ходу думая о том, что ей и действительно надо бы навестить тётку. Она бедовая и толковая, может, чего вместе и придумают. Она быстро собралась и запеленала ребёнка. Никем не замеченной ей удалось дойти до автобусной остановки.