Бросаясь то к отцу, то к матери, Радость-Рябинка обнимала родителей и умоляюще заглядывала им в глаза.
Делать нечего, пришлось малютке самой тащить нарядную коробку обратно Чернеге.
Увидев, что подарки возвращают, Чернега, как бы слегка позеленела и поморщилась. Однако промолчала. Впрочем, что толку разговаривать с маленькой девочкой, которая, кроме "Ю!" да "Ю!" и сказать-то ничего не умеет!
В результате, изящные и дорогие, но ненужные подарки Чернеге пришлось оставить у себя. И, словно напоказ, немым укором, раздосадованная барыня нарочно разложила их на самом видном месте, чтобы бросались в глаза приходящей Марье, – в гостиной на комоде под зеркалом, среди хрустальных ваз с конфетами и пряниками и фарфоровых фигурок-статуэток, – как бы для украшения жилища!
Глава двенадцатая
Тридцать три!
Дни шли, живот рос-подростал, а Марья пока не собиралась рожать. Чувствовала себя хорошо, по-прежнему вела все хозяйство, хотя ей пришлось сшить себе особый просторный сарафан с сумкой спереди на лямках – чтобы носить тяжелый живот.
А прошел еще месяц-другой, ей пришлось обратиться к мужу, чтобы тот смастерил ей для удобства небольшую тележку, вроде садовой тачки, на которую она положила живот, и теперь могла не только ловко передвигаться по дому, но и ходить на огород и в сад, навещать соседку или просто прогуляться по улице до лавки.
Поздней осенью, когда урожай был собран, с дружной помощью всего деревенского общества Драпека поставил новую пристройку, размером с целую избу, и, наконец, купил коровку – будет деткам молочко!
А тут еще по первому морозцу и снегу на санках как раз пожаловали из города какие-то этнографы-собиратели, музейщики-коллекционеры, веселые и энергичные, щедрые и большие энтузиасты своего дела. Этих интересовало все деревенское и крестьянское, предметы настоящего крестьянского быта и обихода. Коллекционеры скупили, причем за большие деньги, да еще с уговорами и благодарностями, все поделки Марьи, которые Драпека еще не успел свезти на ярмарку, а также старую глиняную посуду, кривую кочергу, худые кадушки, старую сбрую и мебель. Торговали у Драпеки и старые-престарые прадедовы иконы, почерневшие и треснутые, но иконы тот, конечно, не дал.
Повитуха Ружамуржа, видя, что живот все растет, а Марья никак не рожает, только руками разводила.