– Закончишь школу, поступай на стройку, – слышу сквозь дремоту советы сестры. – Строить много надо. В городе будем жить, и мама к нам переедет.
Я никогда ещё не был в городе и силюсь представить его с необыкновенно широкими улицами, высокими домами, ярким электрическим освещением. Решаю, что в городе жить лучше и нет интереснее работы, чем на строительстве жилых домов.
Однажды Клава приехала к нам какой-то растерянной, притихшей. Не услышав её обычных шуток, я выглянул из-за навески: Клава ли это?
Как ни старалась она упереться носком в пятку лакированного сапожка, разуться ей в один присест долго не удавалось. Не было в ее ногах прежней упругости и ловкости. Сапожки скользили по полу, вихлялись из стороны в сторону. Заколки, державшие ее вязаную шапочку, так глубоко запрятались в тугих волосах, что Клава не сразу могла их отыскать.
Затаила дыхание мама, она тоже почувствовала
необычность Клавиного поведения.
– А я замуж выхожу, – вдруг сказала Клава в момент, когда, повернувшись к нам спиной, вешала на гвоздь свой плюшевый жакет.
У меня перехватило в горле. Так со мной бывало, когда я на спор с ребятами опускался на дно пруда и задерживался там дольше обычного…
Не сразу ответила мама.
– За кого же? – наконец спросила она.
– За рабочего. Он шофёром работает на стройке.
По возрасту мы ровесники.
– Люди как-то инженеров себе находят…
– Он хороший, мама.
И вот теперь радостно и тревожно мы с Клавой ждём Степана домой. Это ожидание передалось и нашим соседям по двору.
– Когда ж возвернётся т в о й? – любопытствует жена кладовщика Москалёва.
– Год ждала. Осталось чуть, – отшучивается сестра от словоохотливой, не против иногда посплетничать соседки.
Всё чаще Клава задерживается у колонки с
Куликовой Марией, многодетной простоватой подругой, советуется с ней:
– Может, срок продлил?
– Да ведь и даль, Клава. Не день, не два ехать.
– Это ладно. Не заболел бы.
– Не пройдёт и недели, как сам будет дома, – уверяет Клаву дядя Валя Савченко, если вдруг оказывается возле озабоченных женщин.
Дядя Валя, добродушный, улыбчивый хохол. При встрече всегда поздоровается, пошутит. С каждым днём он все больше нравится мне.
В последний приезд, когда уже была опорожнена «законная» пол-литровка и Клим, пошатываясь, направился в свою дежурку, Егор Гаврилович ещё долго сидел за столом в одиночку и рассуждал вслух о том, как он будет писать письмо Степану: