Однажды я писала о том, как хочу сбежать. Да, опять это глупое слово. Случилось это, когда меня назвали сироткой. Якобы невозможно осиротеть дважды, но моя приёмная мать доказала обратное. Мне было обидно, но совсем не так сильно, как они рассчитывали. Я не чувствовала себя привязанной к ней, я не помню её, я всегда была сама по себе и делала то, что хотела. Вот только я совсем не знала, чего именно мне хотелось, оттого я и сидела в своей комнате с вечно включенной музыкой в наушниках и смотрела в окно, мимо которого медленно пролетала моя жизнь. Ещё я записывала свои сны, самые красочные из них. Помню пустое поле, бледные жёлтые колоски, мой долгожданный ветер и проказливые облака, которые никак не давались. Я стояла неподвижно, смотрела вперёд. А там не было ничего, такие же поля, такое же голубое небо, надо мной кружили большие птицы. Я слышала их крик, я проснулась с ним в ушах. Дикое спокойствие. Наутро я думала о том, что готова отдать всё, лишь бы оказаться в таком пустынном, но заполненным солнцем и теплотой месте. Это «всё» имело буквальный смысл, это «всё» включало даже мою жизнь.
Сегодня я вновь открыла этот блокнот. Написала о том, как на улице душит воздух, о том, что холодильники в магазине стали для меня спасением на пару минут. О том, как незнакомец дотронулся до моей ноги и назвал милой-милой Поппи. О том, как цвет его глаз словно становился светлее и светлее каждую секунду, что я стояла над ним. Другие люди расписали бы его одежду, назвали бы грязным, неухоженным или противным. Заметили бы его грязные пальцы или неосторожность, с которой он открыл бутылку и капли воды, которые текли по его подбородку и шее, пока он не мог насытиться влагой, пока головка бутылки плотно прилегала к его губам. Но я не писала об этом. Слишком поверхностно и неинтересно, мне казалось куда важнее отметить его искреннюю улыбку и взгляд, несмотря на всё то внешнее несовершенство, на которое всегда смотрят люди, полные счастья. Не пустой, не заигрывающий взгляд, как смотрят мужчины, а именно чистый и живой. И вплоть до ночи я корила себя за то, что не соизволила перекинуться с ним хотя бы несколькими незначительными фразами. Не узнала его имя, хоть оно ничего и не дало бы. Не казалась более дружелюбной, всё же моё «я не Поппи