– Разве такое забудешь? – Она отстранилась и заглянула мне в глаза. – За что тебя посадили?
Вопрос на миллион долларов.
Ответить честно я не мог. Почему? Да потому что не хотел видеть в её глазах отвращение. Полтора года мои друзья оберегали её от всего, что связано либо со мной, либо с нашими подпольными делами. И я совершенно точно не собирался обрушивать на неё лавину отборного дерьма.
– За дело.
– Ты не скажешь за какое?
– Нет.
– Ясно. Ладно. Что ж, – она опустила глаза и отступила назад, а я мгновенно почувствовал холодок, пробежавший вдоль позвоночника. – Пожалуй, я пойду займусь разбором вещей.
Это был прозрачный намёк, что мне пора убираться из её дома и, возможно, из жизни.
Я кивнул и шагнул к выходу из комнаты Такера, но перед тем, как выйти, оглянулся.
– Селеста, если вдруг тебе будет досаждать твой муж, не стесняйся и скажи мне об этом. Мой номер у тебя есть. Как бы мы некрасиво ни расстались, я всё ещё могу поставить на место любого, кто обижает тебя.
Не стал дожидаться ответа, а рванул на первый этаж, стараясь убежать от самого себя.
Глупо отрицать, что эта девушка влияла на меня больше, чем я был готов признать. А ещё глупо отрицать, что я убил бы любого, кто посягнёт на неё. Ну и верхом бессмыслицы будет утверждение, что я забыл её.
Ни хрена я не забыл.
И не хотел забывать.
Полтора года я ощущал себя неполноценным, а за последний час снова стал цельным. Правда с огромной дырой в груди.
Закрыв свой дневник, я посмотрела в окно. Огромные пушистые хлопья снега медленно опускались и покрывали оголенные ветви деревьев. Ещё вчера я села в самолёт в стране, где практически круглый год солнечно и тепло, а сегодня проснулась в настоящей зимней сказке, благодаря циклону, накрывшему Бостон и его пригороды.
А ещё вчера я видела его.
Боже…
Честно признаться, я не думала, что настолько соскучилась по его небесно-голубым с вкраплениями карего около зрачка глазам. Лживым, правда, но от этого ничуть не менее красивым и гипнотизирующим глазам. За время, проведенное за решёткой, он совершенно точно не уменьшился в размерах и по-прежнему являл собой роскошного атлета с квадратными плечами, накаченными бицепсами и скульптурной грудью. Его аура всё ещё внушала благоговейный трепет и желание постоять поближе в поисках защиты и поддержки.