В первый учебный день старшеклассникам средней школы Линкольна выдали их «новые» учебники, принадлежавшие ранее ребятам стоявшей напротив школы для белых. Узнав, кому передадут их книжки, белые школьники оставили на страницах послания для новых владельцев: «Подавись, ниггер-вонючка, нашим дерьмом!» Сентябрь прошел за изучением неологизмов, которыми щедро пересыпала свою речь белая таллахасская молодежь, – меняющимися год от года, подобно прическам и длине юбок. Унизительно было открыть учебник по биологии на разделе, посвященном пищеварительной системе, и наткнуться на фразу «Сдохни, НИГГЕР!», но со временем ученики старшей школы Линкольна перестали обращать внимание на оскорбления и непристойности. Как пережить очередной день, если любая грубая выходка способна свалить тебя с ног? Для того человек и научился переключать внимание.
Мистер Хилл начал преподавать историю в Линкольне, когда Элвуд только-только перешел в одиннадцатый класс. Он поприветствовал парня и его одноклассников и написал на доске свое имя. Потом раздал ученикам черные маркеры, а следом они получили первое задание: вымарать из учебников все ругательства.
– Всякий раз выхожу из себя, когда это вижу, – сетовал учитель. – Вы здесь для того, чтобы получить образование, – вот и нечего отвлекаться на то, что говорят эти недоумки.
Элвуд да и весь класс в этот момент замерли в оцепенении. Ребята уставились в книги, а потом на мистера Хилла. Взяли маркеры, принялись за работу. У Элвуда шла кру́гом голова, даже сердце заколотилось быстрее: вот так бунт! И почему им раньше никто не давал таких заданий?
– Только ничего не пропустите, – напутствовал мистер Хилл. – Знаете, до чего хитры эти белые подростки!
Пока ребята вычеркивали проклятия и ругательства, он рассказал о себе. В Таллахасси он перебрался недавно – а до этого учился на педагога в колледже Монтгомери. Впервые побывал во Флориде прошлым летом: приехал на автобусе из Вашингтона, примкнув к движению борцов за права темнокожих[2]. А еще он участвовал в демонстрациях. Заявлялся в кафе, куда черным был вход заказан, и ждал, пока его обслужат.
– Я там чуть ли не всю курсовую успел написать, пока дожидался своей чашки кофе, – поведал он.
Шерифы не раз арестовывали его за нарушение порядка. Рассказывал он об этом чуть ли не со скукой, точно о самой обыденной вещи на свете. Элвуд гадал, а не видел ли он мистера Хилла на страницах журналов «Лайф» или «Дефендер», рука об руку с лидерами великого сопротивления; а может, он стоял где-нибудь на заднем плане, посреди толпы, воспрянувшей духом и гордой.