Никелевцы, вдохновленные вестернами, на которые они когда-то охотно ходили по субботам, пока их не сослали в исправительный дом и не лишили прежних радостей, – окрестили официальное кладбище Сапожным холмом[1]. Название прижилось, и даже десятилетия спустя оно звучало в речи студентов Южно-Флоридского университета, которые в жизни не видели ни одного вестерна. Кладбище располагалось на самом краю высокого склона с северной стороны кампуса. В погожие дни возвышавшиеся над могилами белые бетонные кресты, на большинстве из которых были высечены имена, поблескивали в лучах солнца. Опознание шло трудно, но дух соперничества, взыгравший в юных археологах, делал свое дело. Школьная документация, пускай обрывочная и бессистемная, помогла, например, выяснить, кем был некий «УИЛЛИ 1954». В обгоревших телах распознали жертв пожара в школьном общежитии, произошедшего в 1921 году. Тесты ДНК с участием выживших родственников – точнее, тех из них, кого студенты сумели разыскать, – протянули нить от мира мертвецов к миру живых, который не прекратил своего существования и после гибели мальчиков. Из сорока трех тел неопознанными остались семь.
Студенты сложили кресты неподалеку от места раскопок. Но как-то утром, вернувшись на холм, чтобы продолжить работу, обнаружили лишь гору обломков, присыпанных бетонной пылью.
Сапожный холм прощался с никелевцами нехотя. Когда Джоди, промывая находки, найденные в траншеях, обнаружила первые фрагменты скелета, она не на шутку воодушевилась. Однако профессор Кармин посчитала, что маленькая косточка, тонкая и вытянутая, точно флейта, вероятнее всего, принадлежит еноту или какому-то другому зверьку. Но тайный могильник, на который Джоди наткнулась, бродя по окрестностям в поисках сотового сигнала, не обманул ее ожиданий. На этот раз и профессор подтвердила догадку студентки, учитывая характер повреждений у находок с Сапожного холма: многочисленные переломы, вмятины на черепах, дробь, застрявшая в костях грудной клетки. Если даже останки, найденные на официальном кладбище, вызывали подозрения, что же тогда сотворили с теми, кто похоронен в безымянной могиле? Через два дня благодаря служебным собакам, натасканным на поиск трупов, и радиолокационным приборам опасения ученых подтвердились. Тут уже не было ни белых крестов, ни имен. Одни только кости, ждущие, когда их наконец отыщут.