Он открыл глаза и его взгляд встретился со взглядом старого торга. Стейниц ощутил холодное острие кинжала на своей шее.
– Что вам нужно? – сонно проворчал он.
В комнате кроме торга было еще трое. Он их не видел, но чувствовал их присутствие. Один из них был очень уверен в себе, как бывают уверены люди с оружием рядом с безоружным.
– Только дернись, и ты – труп? – довольно разборчиво пробулькал Торг.
Годы, проведенные среди гуманоидов, не прошли для него даром.
– Там, в доках, вы показались мне совершенно глухим? – Удивился Стейниц, – А меня совсем не просто провести. Вы, сударь, отменный лжец.
– Спасибо. А теперь к делу! Ты скажешь нам номер своего парковочного места и коды доступа к кораблю, а мы оставим тебя в живых.
– С чего мне вам верить? – Усмехнулся Стейниц, и подумал, что наконец-то происходит хоть что-нибудь интересное.
– С того, что у тебя нет другого выхода!
– Тогда с чего вам верить мне? Я ведь могу и солгать.
– Мой друг немножко телепат, он почувствует ложь, – кивнул торг в темноту комнаты.
– Тогда тебе выгоднее и безопаснее было бы сдать твоего друга, а на вырученные деньги купить себе новый корабль, не хуже моего, – улыбнулся удачной мысли Стейниц, и почувствовал, как один из налетчиков заволновался.
Торг коротко подумал над предложением, что само по себе уже забавно, и отрицательно покачал головой.
– Друзей не предаю, – добавил он к жесту, но тот, другой, волноваться не перестал.
Такая простая беседа вдруг вылилась в целый социальный эксперимент.
– Начинай уже говорить, а то у меня заканчивается терпение, – вздрогнул торг и увеличил давление на нож.
Это должно было что-то означать, но Стейниц решил не обращать на это внимания.
– А почему я? Мало тут других толстосумов на хороших кораблях? – Наигранно возмутился он.
Торг недовольно помялся, стоит ли отвечать.
– Ты слишком интересовался торгами, и я понял, что пришло время сваливать. Для этого мне нужен корабль. Почему бы не воспользоваться твоим.
– Что за странная реакция! Торги интересная раса, разве ими больше никто не интересуется?
– Нет, – раздраженно кашлянул он, – потому что нас все ненавидят. Мы слишком другие.
Давление на нож еще усилилось, и Стейниц отметил, что лезвие уже нагрелось от соприкосновения с его кожей и почти не ощущается. Рука торга нервно дрожала.