Из толпы послышались выкрики:
– Пошёл к чёрту!
– К бисовой матери!
– Начальник, мать твою!…
– Хватит! Навоевались!
– С кем воевать? Воевать нам не за что!»
Воронов решительно поднял руку и громким, железным голосом сказал: «Колы так будэ – все ведь пропадэм! Козачье с кадетами со всих сторон навалилось, ни минуты упускать нельзя».
Он говорил с местным акцентом, и это подействовало на толпу – недовольные возгласы стихли.
– Есть, кто из бывших офицеров? – спросил Воронов.
Из толпы к тачанке вышел стройный, невысокого роста человек средних лет. Подойдя к Воронову, он представился: «Прапорщик Шепелев Василий Петрович».
Воронов пожав ему руку, сказал: «Василий Петрович, вот Вам бумага, карандаш, будете вести список отряда». Затем громко объявил: «Кто желает записаться добровольцем, подходи!»
Формирование отряда проходило непросто, ввиду того, что население станицы было разделено по сословному признаку на казаков и иногородних. Если иногородние, в основном, поддерживали советскую власть, то казаки от советской власти ничего хорошего не ждали – земля у них была, были и определенные привилегии, так что в их интересах было выждать, как дело обернётся.
Толпа непроизвольно разделилась на две части – казаков и иногородних. И те и другие обсуждали то, о чём сказал комиссар. Со стороны было заметно, что казаки, в основном, неодобрительно отнеслись к сказанному комиссаром, они больше молчали, понурив головы. В толпе иногородних, напротив – царило оживление. Многие из них положительно отзывались о словах Воронова, говорили о том, что надо идти защищать советскую власть.
Несколько человек, отделившись от толпы, подошли к Воронову и заявили: «Мы хотим записаться в отряд!»
– Очень хорошо! Вот это по-нашему, – довольно сказал комиссар.
Шепелев, сидевший за столом, принесённым из правления, спросил: «Фамилия, имя, где служил, звание?»
– Милованов Константин, в пехоте, рядовой.
– Паходин Пётр, в пехоте, рядовой.
– Маслий Василий, пластун.
– Гульванский Иван, в пехоте, ефрейтор.
– Мысев Николай, в пехоте, пулемётчиком.
Пока первых добровольцев записывал Шепелев, Воронов спустился с тачанки на землю, подошёл к присутствующим на митинге. Он начал оживленно рассказывать окружившим о новой власти, что она планирует делать, как будет распределять землю. Напряжение среди людей, царившее в начале митинга, постепенно исчезло. Люди внимательно слушали комиссара, задавали вопросы. Больше всего их интересовали вопросы о земле и войне. Терпеливо объясняя людям политику большевиков по этим вопросам, Воронов добился того, что в отряд добровольцами записалось более ста человек.