Так и наш молодой герой – Алексей Александрович Ваямретыл, один раз вышел он из дому, вышел он из села Тиличики и ушел о как бы в никуда.
– И, вероятно ушел он от нас всех навсегда…
– Покинув нас навечно, – и в этом теперь Александр Уголев уверен однозначно, постоянно переживая эту свою ничем невосполнимую не только его а и его семьи утрату…
Уголев А.Я. еще где-то в глубине своей души, покуда мальца милиция не нашла в тундре верил, что тот жив, что юный друг его вернется. Он верил, что тот легко как и ранее справится со всеми жизненными трудностями, и где-то он беззаботно путешествует по просторам бескрайней здесь тундры с Хаилинскими оленеводами или даже отдыхает он у девчонок в том же Ачайваяме, или даже у знакомых в Манилах, а то и в далеких отсюда от тихоокеанского берега в Слаутном или в Таловке, или может даже его занесло к сказочным Анадырским чукчам. Парень-то он такой молодой, довольно энергичный и такой еще смелый ведь, настоящий он преданный своему хозяину камчатский верный самурай.
Еще одну опасность для всех нас и самих древних насекомых пчел представляют собой новые не так давно изобретенные человечеством генномодифицированные (ГМ) культуры, не ведомые ранее нам новые вырабатываемые ими белки, которые опасны для самого пчелиного организма. Данные об их пагубном влиянии на опылителей публиковались в США еще в средине 90-х годов, но с тех пор эта проблема больше ни разу на должный уровень знающим научным сообществом и не поднималась.
– Да и кто даст долларовые гранты на такие исследования?, – так думал Уголев, – Иными словами проблема всеми замалчивалась и замалчивается.
– Эта наша версия косвенно подтверждается аналогичными случаями в других странах.
Не исключено, виноваты и сами пчеловоды, которые в течение нескольких десятилетий вмешивались в тонкие вековые процессы естественного отбора, отдавая предпочтение особям пчел с большей производительностью, а не с большей устойчивостью к болезням, и с большим жизненным потенциалом у них.
Вот так, вероятно и наши камчатские школьные, пришкольные-интернаты, которые есть в каждом национальном селе, как те инкубаторы за десятилетия, вырастили из поколения молодежи 70-х-80-х-90-х годов, то совсем ни к чему не приспособленное к реальной жизни камчатское особое новое человеческое племя, полностью как бы уже изнутри и там как бы выхолощенное, как те китайские дворцовые преданные хозяину, но ранее кастрированные евнухи. За эти три десятилетия выросло то особое интернатовское молодое племя камчадалов, которое вне четырех интернатовских стен теперь уж и это точно не способно себя уже и прокормить, не способно уже отстоять себя у самой здешней жизни и, главное оно то поколение не способно уже противостоять всем тем ведомым и неведомым нам глобальным вызовам, которые сама всегда суровая к нам жизнь постоянно нам здесь именно на Камчатке их и ставит.