Глава 14.
На его руке татуировка: паук постоянно, ползущий вверх.
Когда в еще юном теле Дениса Ваямретыла начала здесь на Ветвейваяме пробуждаться настоящая мужская сила и особая его неповторимая стать, а было ему уже лет четырнадцать и его родной дед послал его в село Ачайваям в оленеводческое звено на летовку, к своему другу и наставнику Омрувье Игнатию Павловичу, чтобы тот, обучил за длинное лето, мальца не такому и простому, здешнему пастушьему ремеслу пастуха-оленевода и, чтобы он лучше узнал свой родной такой благодатный камчатский край.
Отправились они пешком со своим родным дедом в дорогу через село Хаилино, но только деду Дениса, да разве еще медведям и здешним росомахам, ведомыми узкими но кем-то до них протоптанными тропинками. Правда, у деда Дениса в его народе была настоящая кличка росомаха, так как своими тундровыми повадками, особым образом жизни, да вероятно и своим волосатым обликом он был похож на этого мудрого и одиноко живущего зверя, всегда находящегося рядом с царем зверей медведем, и в то же время, находясь от него как-бы и поодаль, на определенном и безопасном расстоянии разве, собирая только после того объедки с его здешнего речного обильного краснорыбьего стола.
Когда же наш камчатский умка-медведь, прятал в тундровую подстилку свою изобильную летнюю добычу, чтобы её затем за день, а то и за два пробрал легкий душок, тут как тут появлялась наша одинокая росомаха – «друг» медведя, влекомая тем особым ароматом пищи, и для неё тогда наступал особый дармовой праздничный летний пир настоящего росомашьего обжорства, так как косолапый властелин здешней тундры умка в это время был так увлечен на перекатах ловлей красной рыбы, что в своём рыбачьем азарте он напропалую забывал о всех своих береговых припасах и о возможных жадных до его припрятанной там еды воришек.
И, её ранее пустой желудок, наполнялся слегка кисловатым и одновременно сладковатым мясом крупной дичи (то оленя, а то и лося или совхозная корова или попадалось ей часто даже мяса красной рыбы из ям с рыбой от многочисленных здешних речных браконьеров).
В такие моменты неделями росомаха не отходила от примеченного ею места, только кружа и тропя это место и каждый день, кормясь здесь, как и некоторые наши ленивые люди кормятся часто в столовой или даже в ресторане. В такие дни, для неё наступал радостный пир и ей жить здесь становилось легко, не то, что длинной-предлинной зимой, когда надо было пройти не один десяток километров по берегу моря или по бескрайней тундре, чтобы найти где-либо хоть одно упавшее с летящего по ветру черного ворона перышко, или, оставшееся от стола хитрой лисицы или хоть кусочек от пира вездесущих божественных здешних черных воронов.