Я не полиция нравов. У меня другая задача. Позарез был нужен допрос хозяина магазина, о том, куда делся его напарник. Я искал подходы к Хурзумову.
Шантажировать владельца «Аппетита», что о любовнице узнает жена, мне совершенно не хотелось.
Шантаж – метод грубый, грязный. Я избегал им пользоваться, даже в интересах дела.
Такой разговор настроит Хурзумова против меня. А я всегда предпочитал встать на одну сторону с подопечным. Человек, который сотрудничает со следствием добровольно, расскажет больше, чем под нажимом.
Подход к владельцу магазина надо было найти, как можно быстрей.
Во время сбора информации о Ринате я заметил «конкурента». Жена бизнесмена тоже хотела знать, где и с кем проводит время ее муж. Она явно подозревала его в неверности. Сам бизнесмен не замечал ничего. Самоуверенность или невнимательность могли вскоре погубить его. Незадачливых любовников ожидало справедливее возмездие.
«ДЕДукты» показывали только шесть, но уже темнело. Машины проезжали с включенными фарами. Дворники работали с максимальной нагрузкой, но не успевали очистить стекло от струй дождя. Автомобили «проплывали» мимо очень медленно. Монотонный стук дождя по бамперу и крыше машины навевал скуку. «Конкурента» не было видно. То ли он уже отчитался заказчице и прекратил преследовать Рината, то ли по неизвестной причине сегодня пренебрегал своими обязанностями. В любом случае до него мне не было дела. Главное, не мешал.
Я включил чуть громче любимую композицию из «Крестного отца» в исполнении оркестра Поля Мориа и в очередной раз взглянул в панорамное окно кофейни, возле которой припарковался. С водительского места прекрасно просматривался столик возле массивной колонны, за которым «ворковали» Ринат с Оксаной.
Впереди мигнув поворотником, припарковалась белая «Рено» жены бизнесмена. «Конкурент» все-таки слил информацию. Из нее вышла владелица в дорогом светлом брючном костюме. Прикрывшись от струй воды зонтиком, двинулась в кофейню. Предвидя возможную сцену между женой Рината и Оксаной, я понимал осложнения, грозящие неверному мужу. В моих планах было предотвратить скандал.
Дело не в мужской солидарности, как могли бы подумать женщины, а в необходимости получения информации.
Часы на руке стали быстро—быстро отсчитывать секунды. Тик. Так. Тик. Так. «Сейчас прольется чья-то кровь. Сейчас прольется чья-то кровь. Прольется…» напевая арию из мультфильма, я стал выбираться из машины.