А ведь, затем он прочитал, всё сопоставил из давно, накопленного в его голове и оказалось, что это были те далекие от настоящего сегодня хрущевские, бериевские, курчатовские, сахаровские и еще те бериевско-харитоньевские испытания в открытом воздухе в тех бесконечно бескрайних не то поволжских, не то теперь казахстанских или может быть всех тех бескрайних семипалатинских степях новейшего, ранее невиданного на земле нашей атомного оружия. Это были испытания того оружия нашего теперешнего возмездия, оружия нашего мирного сдерживания всех других, это естественно сказано максимально вежливо, чтобы не назвать их вульгарно или еще и похабно и, столько тогда на его юную, ничем еще, не омраченную и ничем не покрытую голову, сколько на нашу харьковскую и всю нечерноземную благодатную землицу выпало миллионов тех радиоактивных Кюри или даже современных никем не мерянных ранее Беккерелей, или настоящих опасных для жизни моей еще и удивительных Греев, да и миллизильвертов он еще по младости лет своих, по той природной его естественности, и даже в чем-то вероятно девственной своей простоте, и той лично его непосредственности и ничего не знал, да и не мог он по младости лет всё то теоретическое знать, что соприкасалось с ним практически, вызывая опухоли и другие заболевания во всех родных и близких, кто не прожил, выделенных на Земле нашей лет самим Господом Богом нашим Иисусом Христом.
И, естественно по малолетству своему ничего тогда он не ведал, хоть и пытался спозаранку читать и многие, если не все физические книги, покупая их на последние рубли и той в 35 рэ стипендии его, и буквально всю доступную ему в то время даже научную химию беря на тех же книжных развалах на сумской в книжном магазине, а еще там в Харькове где работал и Курчатов в Померках на улице Карла Маркса, где был прекрасный академический магазин «Академкнига», конечно же, еще в школе он любил и прекрасно знал, и саму биологию.
А затем, последовали и 26 апреля 1996 года Чернобыльский черный пепел, легко и всего за ночь, засыпавший чуть не пол Украины и южной России с Беларусью, и еще, от взорвавшегося ранее как бы сам по себе химического хранилища радиоактивных отходов ПО «Маяк» в 1957 году, что под Челябинском и который, добавил к естественному радиоактивному фону подлежащих пород там на реке Теча столько этих их научных кюри и беккерелей, да и греев, и сколько он, и они те кюри, беккерели, и греи тихо, и незаметно, и без особого пафоса, унесли активных человеческих жизней, родных нам жизней, да наших этих жизней в много раз, снизив и само качество, и, забрав денежки мои и твои, на восстановление и еще на бетонный от времени, и тяжести, рассыпающийся под дождями чернобыльский саркофаг, на те льготные, а еще досрочные пенсии всем чернобыльцам, и мало еще на что там и куда там потраченных в их засекреченных указах и распоряжениях, да еще и в конторах разных и так засекреченных.