Глава 5. «В поисках ответов»
Я вскочил из ванны и перешагнул на деревянный пол. Вода струями стекала по согретому телу. Кожа успела разбухнуть и покрыться множеством мелких морщин. Сколько же я спал? Быстро одевшись, вышел в коридор и выглянул в окно. Солнце медленно клонилось к горизонту, освещая небосвод яркими тёплыми оттенками, уходящими вдаль. Хорошо, что до меня никому не было дела весь день, иначе бы просто выбили дверь, сломав только недавно отремонтированную щеколду.
Хотел найти Рахима, чтобы поговорить, но, двигаясь к его комнате, заметил приоткрытую дверь в спальне Ириды. Медленно оттолкнув скрипучую дверцу, я вошёл. Помещение скорее было похоже на детскую для семилетки, а не на комнату девушки-подростка. Плюшевые игрушки остались сложенными на кровати, яркая одежда висела на стуле: все в розовых тонах. А некогда белые стены остались расписаны радужными узорами с мифическими единорогами. Ирида в моих снах стала совершенно другой: взрослой и смелой, не такой, как я её запомнил играющей в этой спальне.
Вернулась скорбь. Я неожиданно понял, что если начну верить в свои сны, то совсем потеряюсь в реальности. Ириды больше нет, и это следовало принять. Но я не мог себя заставить. Никак. Для меня она оставалась живее всех живых даже после найденного в лесу истерзанного тела. Скорбь смешалась с гневом. Мне захотелось не просто найти убийцу, но и увидеть возмездие, если не совершить его самому.
Выйдя из комнаты Ириды, я плотно закрыл за собой дверь, не хотел, чтобы кто-то заходил туда, словно это вовсе не детская, а гробница для безвременно ушедшего. Рахим жил в соседней спальне, такой же крошечной, как и моя. Я постучал кулаком в дверь.
– Чего надо? – раздалось раздражённое ворчание.
– Надо поговорить! Открывай! – для пущей убедительности я ещё раз ударил кулаком по двери.
Послышался скрип засова, Рахим открыл дверь и встал на пороге. Он никому не позволял входить в свою «обитель», подкрепляя этот «бзик» не только раздражительностью, но и истерическими криками в случае нарушения границ. Рахим в нашей «семье» для сумасшедших выделялся арабской внешностью: круглое лицо без выраженных скул, прямой нос, бронзовая кожа. От него отказались родители в первые годы, как и от меня когда-то, и если верить словам Марты, то документы о его рождении были давно потеряны в органах опеки.