Поднявшись наверх, я снова лег в кровать. Закрыл лицо руками, паника стремительно возвращалась. В сознании раз за разом всплывал то хранитель, разрезающий мне лоб, то страшные тени, несущие с собой боль смерти. Голова закружилась. Время исчезло, утонуло в множестве воспоминаний, из которых я был не в состоянии выплыть самостоятельно. Мне мерещилось, что мучения страшных снов не прекратят меня преследовать, то и дело травмируя и без того расшатанную психику.
Но вот мне вспомнилось лицо Ириды, её улыбка и непринуждённый смех. В мире снов она стала мне ближе, чем когда-либо. Её большие, изумрудно-зелёные глаза стали лучиком света в беспросветной тьме разума. Я смог заставить себя успокоиться. «Нет, я не могу принять факт её смерти. Не могу» – мысли слились в едином потоке, снова и снова провозглашая вердикт больного сознания.
Громкий стук в дверь заставил параноидальные мысли отступить на второй план.
– Ты собран? Поехали! – громкий голос Дервана бил по ушам, раздавался продолжительным эхом в голове.
– Иду, – я хотел крикнуть, но получилось лишь прошептать.
Накинув куртку, вышел из комнаты.
Я молча ехал на заднем сидении старенького джипа. Подвеска дрожала на каждом ухабе просёлочной дороги, ведущей к трассе в ближайший городок, где находилась спецшкола и клиника моего психиатра.
Первый раз меня приставили к доктору Нуэлю Грабинс, когда мне исполнилось шесть лет. У него ушло три года, чтобы заставить меня рассказать о кошмарах, о всей боли и об отчаянии, которое я чувствую в моменты смерти других людей. И хоть он не смог избавить меня от сновидений, но помог во многом другом. В частности: я начал общаться с людьми, хотя до этого из меня приходилось вытягивать слова чуть ли не тисками.
Дерван проводил меня в клинику. Мы вместе прошли через белые коридоры, украшенные рисунками умственно-отсталых детей в красочных рамках. Опекун приблизился к деревянной двери, выделяющейся на фоне белизны стен. Табличка гласила: «детский психиатр Нуэль Грабинс». Дерван постучался костяшками пальцев по двери и дёрнул ручку от себя. Он просунул голову в кабинет и вежливо сообщил: «Здравствуйте, я привёз вам Морфея. Прошу прощения, что без записи, но у него что-то срочное». В ответ спокойный голос врача попросил меня подождать на диване у двери, как я и сделал.