От избытка чувств мне казалось, что сквозь меня пропустили разряд тока. Меня охватило сильное желание броситься между сыном и отцом, крепко сжать их руки. Я жаждала узнать, что я почувствую, коснувшись их обоих одновременно, чтобы ощутить связь и понять, что чувствуют другие семьи. Семьи, которые вместе отмечали праздники. Семьи, которые умеют прощать и не боятся своего прошлого.
Но я не двигалась. От нервного напряжения у меня начался тик. Я держала палец на пульсе до тех пор, пока он не пришел в норму.
Патрик присоединился к ним за столом.
– Я рад, что ты здесь, дедушка. – Сцепив руки в замок, он потянул свои запястья, как будто играл в перетягивание каната.
– Эй, дедушка? – окликнул отца Майкл. – У меня есть вопрос!
– Слушаю, малыш, – отозвался отец, наклонившись вперед.
– Почему ты так долго собирался встретиться с нами? Мне уже одиннадцать, знаешь. – Он снял сосновую иголку с рукава и щелчком отправил ее на пол.
– Ну-у-у-у, что ж. Я думаю, что это вопрос на миллион долларов, Майкл! – Отец глубоко вздохнул и откинулся назад. – Это очень хороший вопрос, Майкл… очень хороший. Он выдохнул со свистом и взглядом попросил у меня помощи.
Я пожала плечами. Что я могла сказать, чтобы помочь ему, если я сама не понимаю, почему его так долго не было в моей жизни? Я много раз просила его приехать в Миннесоту и познакомиться с моими сыновьями, но он по каким-то причинам не делал этого.
– Дедушка? – Майкл постучал указательным пальцем по руке отца. – Почему ты не приезжал сюда раньше?
– Правда в том… – Отец прочистил горло. – Правда в том… У меня нет ответа, Майкл. Я действительно не знаю, почему я так долго не приезжал сюда встретиться с вами. – Низко склонив голову, он смотрел на свои колени.
Патрик и Майкл изучали его, отца моего детства, который когда-то был мальчиком, похожим на них.
Отец посмотрел на них затуманившимися глазами.
– Но теперь я здесь, и надеюсь, что могу стать частью вашей семьи, – он по-мальчишески улыбнулся, – с этого момента, прямо сейчас, если вы позволите.
Майкл, поднявшись, просиял:
– Ты и так наша семья, дедушка. Черт побери… Ты же папа моей мамы!
– Да, – эхом отозвался Патрик. – Ты – папа моей мамы! Ты уже семья.
Они бросились и без стеснения обняли его.
Они любили его, потому что он был частью семьи.
И они любили его, потому что он был с ними.