– Был. Ако утверждает, что Омари ночь провёл в номере. И что никакой женщины у него не было. Но мы не можем верить Ако, потому что он предан своему хозяину.
Юрген услышал, что к нему идёт слуга с кофе, захлопнул дверь, забрал чашку, а затем вернулся к Оташу.
– То есть вы оба скорее поверите проститутке, – сделав глоток, проговорил Шу, – чем Омари и Ако.
– Какая у неё выгода? – спросил Брунен. – Для чего ей наговаривать на Омари?
– Допустим, ей заплатили.
– Зачем?
– Да чтобы подставить Омари, неужели не ясно?
– Почему ты так его защищаешь? – вдруг спросил Оташ.
– Да потому что я не верю в то, что он мог так глупо повестись! Даже если предположить, что он узнал о колесе солнца, он не поверил бы, что одно владение им означало бы владение миром. Вспомни, Таш, он не верил ни в какие проклятия в гробнице. Я верил, а он нет! И вся эта история что с солнцеликим, что с Минлеем. Он играл, не более того. Сам ни во что не верил. Омари – прагматик.
– Но колесо солнца можно выгодно продать тому, кто в него верит, – возразил Альфред.
– И что Омари получит? Неужели что-то более ценное, чем должность в Шаукаре и возможность жить во дворце? – допив кофе, Юрген поставил пустую чашку на столик.
– Всё равно пока не доказано обратное, я не собираюсь отпускать Омари из-под стражи, – проговорил Оташ.
– А это правильно, – кивнул Шу. – Настоящий преступник должен думать, что у него всё получилось.
– Значит, возвращаемся к версии циркача, – вздохнул Альфред.
– Ну, ты же в любом случае ищешь борца-убийцу, – ответил Юрген. – Карсак должен будет что-то нарыть. Он дотошный.
– Разрешите? – в покои заглянул Акст.
– Заходи, – кивнул Оташ.
– В Нэжвилль я написал, о циркаче спросил. Надо теперь ждать ответа. Не один день. Но я тут вот что вспомнил. Если позволите?
– Говори, – сказал Брунен.
– Помните, мы с вами ходили к этим циркачам?
– Конечно, помню.
– Я обратил внимание на афишу. Уж больно красочная она была. Я тогда ещё подумал, что можно будет потом на их представление сходить. Мне вообще нравятся акробаты и клоуны.
– Ближе к делу, Элли, – попросил Альфред.
– Так вот на афише был такой юноша интересный, не норт, но и не сарби, и не амма.
– Не было в труппе такого юноши. Мы же всех допросили.
– Не было, а на афише был. Хорошо так была афиша нарисована, вот я и запомнил. И юноша был то ли хани, то ли айни, я их не отличаю.