Литература, буся, это садистская профессия. Не мужская и не женская. Наиболее бесполым наблюдателем автор становится, когда рассказывает эротическую историю. А наибольшая интимность бывает, когда история адресована лично. Но на такую я бы сама наложила запрет: много стыда в том, чтобы посторонним запросто выболтать чужие тайны. Пусть хоть десятки тысяч этих посторонних читателей, а стыдно от того, что прочтет адресат. Интимные письма надо надежно прятать. Надежнее всего от тех, кому они предназначены.
Он не прятал. Он знал, что я кончаю от одних этих писем, и держал меня крепче всего словами. Как на цепи. И глазами. Так умеют смотреть только мужчины. Я таяла от его взгляда. Я знаю, почему хищники повинуются дрессировщику, унижая свое достоинство на арене цирка.
И хотя бы на 10% ему было не все равно, что я думаю.
Несколько лет назад на меня за городом напала большая собака. Была середина осени, мелкий дождь, я присела на скамейку в ожидании электрички. Людей на платформе не было никого, человек пять стояли под навесом у касс. Из лесополосы трусцой выбежал светло-палевый пес и уверенно направился ко мне. Я надеялась, что пробежит мимо, но не тут-то было. Пес – а вблизи было видно, что весит он больше меня – стал тереться о мои ноги, странно приплясывать, куснул лодыжку сквозь джинсы, полоснул клыками по кисти руки, оставив царапины, и искоса заглянул в глаза. Он примеривался, как вцепиться мне в горло, это я поняла своим животным инстинктом, и продолжал притворно ласкаться. Я вскочила, чтобы уйти под навес на станции, пес преградил дорогу. Я схватила его за загривок, гладкая шерсть выскальзывала из-под пальцев, и попыталась оттолкнуть. Он чуть поддался, но не дал уйти. Пропустил вперед, позволил сделать три шага, и начал на каждый шаг пролезать у меня между ног, как в сраном собачьем шоу по телеку, не переставая оборачиваться, скалиться и издевательски поглядывать в глаза. «Да ты сама сука, только двуногая сука, и ты раздвигаешь, когда мне нужно, убить тебя сразу или хочешь чего-то другого?» Я позвала на помощь, голос меня не слушался, мужчина, стоявший под навесом, выбежал и прогнал пса. Тот прижал уши, отскочил, и весело побежал обратно в лес.
Меня била дрожь от ужаса, как будто проснулась после кошмара. Но это был не сон. Это был реальный оборотень. Меня испугал, собственно, не сам зверь, а ощущение, что он может управлять моим сознанием.