В груди стало припекать, а наружу попросился кашель, который вновь и вновь удавалось проглатывать взамен на окровавленную салфетку.
– Впрочем, раз я тебя запугал, то приходи в гости.
Решив удалиться и выпить обезбол, я приподнялся с кожаных перин и хлопнул парнишку по плечу.
– Поверь, «Совесть» поговорит куда душевней моего. Адрес на визитке.
Стоило причёсанному немного отойти от шока и открыть рот, как я пригвоздил его взглядом к креслу и демонстративно протянул недокуренную папиросу.
– Я настаиваю…
В глазах немного запекло, но мой двойник едва не потерял сознание, дрожащей рукой притянув бычок к губам, со страху раздутый до такого же красна, как и мои полыхнувшие зрачки.
Любимый приём…
– И не опаздывай. Поверь, ты не пожалеешь…
В зал уже вновь стали подходить «мадамы» и лысоватая быдлота, с трудом поспевая за своими же мамонами и дерьмово сделанными грудями спутниц, так что я демонстративно улыбнулся двойнику и вновь растворился в сизо бурой кутерьме.
Окно было столь же грязным, как и всё вокруг.
И всё же, оно хотя бы было.
На мгновение почувствовав себя богом, подарившим меченным «элитное» жильё, способное удержать тепло от их буржуек, я впервые за день искренне улыбнулся.
– Что же… значит ещё повторим.
Увидев, как утренняя девчонка взаправду кормит свою истощавшую мелюзгу, а не кичиться подгоном от хозяина в новеньком шмотье, я со спокойной совестью оставил на подоконнике ещё пару монет и с щелчком пальцев, прикрыл глаза от яркого солнца сто четвёртого мирка.
– А здесь, как всегда…
Бегло миновав вазончики с цветами и насладившись холодком под воздушной кроной апрельской берёзы, я без опаски взялся за дверную ручку единственного места, где не боялся даже самого себя.
– Ну привет, «Совесть»…
Из колонки уютного салона привычно доносилась какая-то мелодичная корейщина, а воздух безнадёжно пропах корицей и сладковатой дымкой ладанных свечей.
– Просил же так не называть…
С приветливой до наивности, не испорченной улыбкой, из-за белой ширмы показалось пухловатое лицо с до боли редкой белёсой щетиной.
– Чего стоишь-то, проходи… для тебя время выделил аж два часа. А ты опоздал…
Не смотря на всю нежность пухляша, от улыбчивого, до лёгкой жути, поставленного взгляда, по спине пробежал пугающий холодок.
– Что беспокоит на этот раз?
Быстро сняв опостылевшую рубашку, я без колебаний умостился на кушетке, а по пояснице растеклось горячее масло.