И вот здесь я совершил огромную ошибку: остановил машину и покинул салон в одиночку. Более тупого поступка просто не придумать. Но ведь сейчас день, интенсивность ультрафиолета хоть и перекрыта тучами, но всё ещё достаточна, чтобы не позволить уродам разгуливать по поверхности. Никаких видимых угроз я тоже не обнаружил, а пробить колесо в лесу, ну не очень сложная задача, случается всякое.
Все эти оправдания я успел перебрать в голове, одновременно покрывая себя самыми последними словами. Достаточно было беглого взгляда, чтобы понять: пробой в колёсах очень далёк от случайного. Ну невозможно зараз потерять все четыре. Однако мозг человека никогда не реагирует на опасность мгновенно, всегда требуется некоторое время на осмысление и его с лихвой хватило тому, кто выставил здесь шипы.
Затылок взорвался болью, в глазах начало темнеть, и я даже пикнуть не успел, как колени подломились, а перед глазами образовалась тьма.
* * *
Сознание возвращалось очень тяжело. Голова просто раскалывалась, к горлу постоянно подкатывала тошнота. Ощущения знакомые, очень похоже на сотрясение мозгов, которых у меня, судя по произошедшему, быть не должно. Я попытался открыть глаза, но быстро отказался от этой затеи, потому как меня едва не вырвало. Сам того не желая, я издал слабый стон.
– Очнулся… Он очнулся, – на пределе слышимости раздалось чьё-то бормотание. – Я сам вижу, без тебя всё вижу. Их нужно убить, убить. Нет нельзя, просто так нельзя, настоящий охотник не может убивать просто так.
Бормотал один и тот же человек, это точно, тембр голоса не менялся, но тем не менее разговор выглядел так, словно общаются двое. Я сделал очередную попытку разлепить веки и посмотреть на того, кто с такой лёгкостью пленил нас и при этом ведёт себя столь неадекватно. Голова закружилась просто невыносимо, тошнота прыгнула к горлу и сдержать её я уже не смог, даже когда вновь закрыл глаза. Хорошо, что я лежал на боку, потому как руки и ноги оказались связаны, это я понял сразу, когда попытался встать на четвереньки, дабы облегчить себе работу по опустошению желудка.
– Ага, я предупреждал, предупреждал тебя, теперь будешь убирать блевотину, убирать будешь. Нужно было убить их, убить сразу, а теперь будешь убирать, – тут же затараторил голос. – Заткнись, заткнись, я тебе сказал! Нельзя нам убивать, нельзя просто так. Мы охотники, мы не можем без причины. У нас ещё много еды, очень много, а значит, нельзя, нельзя пока, очень рано ещё, нельзя.