Я завернулся в полотенце и выскочил на веранду. Элина стояла передо мной. Голова целая, в руках лейка. В глазах её что-то сверкнуло, губы растянулись в улыбке:
– Устроил постирушку всё-таки? Теперь надеть нечего?
Ну язва!
* * *
Из комнаты вышла Лиза, Элина с ней начала ворковать и улыбаться.
Я вернулся к себе и рявкнул в трубку на Никиту:
– Ты что-то попутал. Горшок пролетел мимо, язвит, как прежде.
– Как интересно! Но, насколько нам известно, это подруга администратора Анастасии, которая, судя по записям, должна была дежурить две недели. И ей-то как раз упал на голову горшок.
– Хм… – Я отодвинул пошлую шторку на окне, выходящем на веранду, и глянул на точёные ножки, торчащие из шортиков. Какие всё-таки изумительные ножки! И всё что выше! И вот это тату в виде вьющихся иероглифов!
Никита пересказал мне разговор с Элиной «как-выяснилось-Барятинской» и заявил:
– Мы с ребятами вылетаем.
– Я вам вылечу! – прикрикнул я. – Я сказал, чтобы меня никто не отвлекал от ретрита! И Мастер потребовал, чтобы никаких телохранителей и особого отношения. Ныне я дервиш.
Никита гыкнул:
– Да ладно, шеф! Вы уже нарушили заветы гуру, так какая разница?
– Ничего я не нарушал, я даже на обычном такси с аэропорта приехал, не стал люкс заказывать. Живу в халупе и не возмущаюсь…
– Меня поражает уровень вашей демократичности! Вы просто, как Гарун-аль-Рашид, выходящий в город ночью под видом путника… Ну, разве что гостиницу купили, чтобы вам никто не мешал. А мы с Анастасией разговаривали, место проверили, всё было чисто и спокойно.
– Проверили, и молодцы. Больше не суйтесь. Гостиницу как купил, так и продам, убогое местечко. Только сад отличный.
– Не опасно ли играть в демократичность, шеф? На Гаруна вон в сказке разбойники нападали…
Я сузил глаза.
– Так-так… А не насовал ли ты в соседние дома охраны, камер и металлоискателей?
– В соседние – нет, – хмыкнул Никита.
– Значит, кого-то из архаровцев всё равно прислал? Я тебе голову оторву – мои приказы нарушать!
– Я всё равно выбрал тех, кого вы не заметите.
– Ещё скажи, что среди йогов! – выругался я.
– Нет, вы же просили не нарушать чистоту эксперимента в рамках семинара. Ваше йоговское общество телохранителями не замутнено, медитируйте спокойно. Но моё дело – обеспечивать вашу безопасность.
– А моё – заниматься просветлением. И тут даже моей фамилии никто не спрашивает.