Хозяйская дочь покачала головой. На её лице промелькнула жалость.
– Что же это за человек, если ты думаешь о нём даже перед смертью? – тихо спросила она. – Да ещё и… Неужели ты плачешь?
Я медленно поднесла палец к глазу. На подушечке осталось немного влаги. Я удивлённо усмехнулась, вытерла каплю о воротник рубашки. Плачу? И правда.
– Тебе не понять, – ответила я с вызовом. – Ты всегда погибала так рано, что не успевала завести семьи. У тебя никогда не было детей. Вряд ли ты знаешь, каково это – терять близких.
– Не знаю, – согласилась хозяйская дочь, не отрывая взгляда от моего лица. – Зато знаю, что тебе нельзя использовать ключ, даже ради такой цели.
– Плевать, что ты там думаешь! – почти закричала я. – Он не должен был умирать, и я верну его любой ценой.
– Ты не его вернёшь, – грустно возразила девчонка. Впервые за все жизни мы по-настоящему разговаривали, и это было странно, даже жутко. – На то он и мир фантазий. Это будет отражение, эхо, но не твой ребёнок. Твой ребёнок погиб. Ты можешь вдохнуть жизнь в его копию, но самого не оживишь.
– Ты лжёшь, – прошипела я.
Хозяйская дочка покачала головой и подняла на ладони тонкий, будто сотканный из лунного света ключ.
– Забавно, – шепнула она. – Только что мы вспомнили, что это всего лишь одна жизнь из многих, мгновение, которое вот-вот оборвётся, и всё равно продолжаем думать о его ценностях, защищать то, что нам дорого. Разве теперь это важно?
– Ещё как важно, – ответила я и шагнула вперёд.
В воздухе прогремел выстрел.
На моих глазах девушка ахнула и пошатнулась. В её глазах отразились сначала боль, потом покорность. Схватившись за простреленный бок, она тихо осела на пол. Сзади послышались медленные шаги, а потом раздался холодный голос Скряги:
– Мне показалось, что тебе нужна помощь.
Я зло стиснула зубы и развернулась. На глазах выступили сухие слёзы ярости.
– Что ты натворил!
– Раздобыл нам ключ, – невозмутимо пояснил Скряга и попытался приблизиться к распростёртой девушке.
– Мы никого не должны были убивать! – сплюнула я и шагнула следом, преграждая путь к умирающей.
Мы замерли друг напротив друга. Скряга криво ухмыльнулся, поглаживая пистолет пальцами.
– А мне плевать, – ответил он без тени раскаяния. – Уйди с дороги, вдова. Я закончу начатое, и мы разойдёмся.
Из-за шкафов появился услышавший выстрел Тим и встал, глядя на нас широко распахнутыми глазами.